Я вез Эстеллу по тротуару в роскошной новой коляске. Анджела отсыпалась дома. Я поднял малышку на руки, развернул лицом к автомобилю и поводил ее ручкой вверх-вниз, будто помахал. Из пассажирских окон на нас обернулись три ребячьих личика. Никаких улыбок. И никто не помахал нам в ответ, когда я продемонстрировал им единокровную сестру. Дайлис завернула за угол, и пиллокомобиль укатил вдаль.
— Пока, Дайлис, — пробормотал я себе под нос. — Смотри не садись в лифт с боа-констриктором.
Что-то было не так. Я очень спокойно это сознавал. Дайлис разорвала все остаточные отношения со мной почти сразу после рождения Эстеллы. Она написала мне письмо, в котором снова отказалась встретиться перед Рождеством. Ничего личного, заверяла она меня в письме, просто она слишком занята и полагает, что у меня тоже много дел. Еще она просила предоставить детей им с Крисом на первую половину рождественских каникул, начиная с рождественского утра, как в прошлом году. Чтобы избежать ссор, мы с Анджелой уступили ее просьбе, хотя не понимали, чем это продиктовано. А вот теперь Дайлис, едва завидев нас с Эстеллой, мчится прочь, скрежеща покрышками. Да что такое творится?
К этому беспокойству примешивался еще страх Судьбы, внезапная тайная уверенность, что по всем законам природы мое счастье вот-вот кончится. Эстелла и Анджела живы, здоровы и бодры, а это уже слишком большое счастье. К тому же старшие дети так радовались сестричке! В Папином Доме дети вели себя как ангелы. Билли давал ей погладить Прекрасного Латука. Джед учил Билли, как держать малышку («Поддерживай ее рукой под головку. Она же не игрушечная!»). Глория сидела на полу, прислонившись спиной к дивану, ногой качала колыбельку, а я сидел у Глории за спиной и заплетал ее волосы.
В доме царило полное спокойствие. Я работал очень мало, хотя то и дело спускался в студию и разбирал там старые работы или просто размышлял и рефлексировал. Еще с подросткового возраста я пытался понять, есть ли во мне что-нибудь оригинальное и яркое. Сейчас, впервые после долгого перерыва, мне захотелось возобновить эти внутренние поиски. И вот, пожалуйста: три бесстрастных лица и уносящаяся на бешеной скорости Дайлис.
Школа была в пяти минутах ходьбы. Эстелла удовлетворенно зевнула. Эстелла Слейд-Стоун, если полностью, хотя в основном она будет пользоваться только половинкой «Стоун». Так она лучше поймет, как связана со старшими братьями и сестрой. Я завернул ее в одеяльце. Еще пять минут катания по опавшим листьям, и она заснет. Развернув коляску, я пошел назад по переулку. Скоро показались огни школы — в декабре темнеет рано. Я завез коляску в ворота. Эстелла мирно посапывала. Мы вошли. Из приоткрытой двери директорского кабинета я услышал голоса. Странно, что в пятницу вечером учителя еще на работе.
