Клайд же была настроена решительно и по-деловому. Единственный совет, который она мне дала, был чисто практического свойства: если меня кто-нибудь о чем-нибудь спросит, то я должен немедленно отвечать вопросом: «А где тут туалет?» Кроме того, она просила, чтобы я выбирался из больницы как можно скорее — сразу после того, как подложу дымовуху. Я отвечал, что я не настолько глуп, чтобы свалиться с грузовика, перевозящего розы.
После этого разговора мы расстались, и я направился через улицу к больнице уже совсем один. Стоя перед входом, я впервые почувствовал приступ малодушия: и зачем только я ввязался в эту «шуточку»? Приступ прошел довольно быстро, но некоторое беспокойство осталось. Я лет с одиннадцати не имел дела с дымовухами, и идея поджечь такую штуку в психбольнице, если поразмыслить, граничила с патологией. Следовательно, сказал я себе, не надо размышлять.
Я вошел в здание и, следуя указаниям Фокса, направился в правое крыло. Тедди сидел, видимо, где-то в левом крыле, на пятом этаже. «Буйных они там держат», — объяснил Фокс при нашем расставании, а потом добавил: «Шутка. Все мы буйные». Тогда мне шутка не понравилась, но теперь мне кажется, что Фокс попал в точку. Теперь меня никакой человеческий поступок удивить не способен.
Но в тот день, когда я поворачивал направо, ехал на лифте и кидал дымовуху в корзину для белья, — в тот день я был еще слишком зелен, чтобы понимать, как устроен этот мир. Я думал только о том, что стоит рискнуть ради освобождения Тедди. Позже, когда я провел больше времени с Фоксом, с Клайд, а также и с Тедди, я уверовал в то, что рисковать стоит просто ради шутки. Такая жизнь была небезопасна, но в качестве награды приходило более глубокое понимание вещей, причем приходило помимо твоей воли.
Чувствуя себя придурковатым подростком, я осторожно огляделся вокруг, убедился, что коридор пуст, достал из кармана бумажный пакет и извлек из него самое несерьезное и в то же время самое эффективное из всех видов оружия — дымовуху. Я еще не знал, что это было далеко не самое несерьезное оружие из арсенала Фокса Гарриса. Вскоре он продемонстрировал и другие виды вооружений, перед которыми дымовуха из больницы Бельвю была верхом серьезности. Чем легкомысленней и ребячливей было оружие, тем счастливей выглядел Фокс после его успешного применения. Во многих отношениях Фокс казался мне ребенком, попавшим по чьему-то недосмотру в мир взрослых. Я ему как-то сказал об этом. Ответ был такой: «Я не случайно родился в яслях».
