Лемех торопливо проглотил даденное, приподнялся на локте, нетерпеливо отталкивая руку Полночи.
— Гриня! Гриня, сын!
— Молчи. Не мешай. Ему Борозду вытащить надо. Забрела слишком далеко…
— Куда?
— В Ниггурул, — нехотя отозвался Полночь.
— Будет врать-то! — не выдержал Лемех. — Никуда она не убредала! Со мной рядом стояла, да не просто так, а цеплялась, будто тонет! Это Зарёнку она да, утопила, в земле, заживо! Вот кто уж точно слишком далеко забрёл!
— Тише, — поморщился Полночь. — Никак ты не уразумеешь, Лемех, что я тебе не враг. Я помочь хочу и тебе, и другим хуторянам.
— Много ты нам поможешь, наших девочек живьём закапывая… — больше всего Лемеху хотелось сейчас просто и без затей заехать надменному эльфу в ухо — как принято у них, деревенских, как принято было в роте; но тело, увы, повиноваться категорически отказывалось. — Понял я теперь, зачем вам эта ваша «Стража» понадобилась…
— Ничего ты не понял! — отрезал Полночь. — Слышал звон, да не знаешь, где он.
— Я не слышал. Я видел, — Лемех обессиленно откинулся. Тотчас же по щеке прошёлся шершавый язык Найды.
«Хозяин? Ты здесь, хозяин?»
«Здесь, старушка. Не бойся», — хотел потрепать верную спутницу по загривку и не смог — рука отказывалась шевелиться.
— Лежи, — лицо Полночи оставалось непроницаемым. — Потом поговорим.
— Устал я уже разговоры разводить-то, — нашёл силы отозваться Лемех. — Верни мне моих сыновей и разойдёмся с миром. Навсегда.
— Не будет тебе мира, — в глазах эльфа полыхнуло тёмное пламя. — Ни тебе, ни нам, ни вообще всем, кто живёт вблизи Ниггурула. Потому что когда он — или она, или оно — выр…
— Слышал уже! — прохрипел Лемех.
— Ты же сам всё видел! — нагнулся к нему Полночь, явно теряя терпение. — Видел, что Борозде пришлось сделать!
— Что Борозда твоя учинила — и вправду видел. Так что ж это выходит, ты и моим сынам такую участь готовишь? На этом вашем Ниггуруле деревцами встать?!
— Эльфы вставали, — Полночь опустил голову. — Вставали много лет, вставали десятилетиями и веками. Не ожидая помощи и не требуя наград.
— Требуя, требуя, — губы Лемеха скривились. — Вот сейчас и требуешь. С меня. Мол, давай, человече, восхитись подвигом нашим, проникнись и веди нам своих сынов и дочек, на пепелище места ещё много, на всех хватит.
— Дурррак, — прорычал эльф. — Думал, ты поймёшь.
— Я понял. Как Зарёнку деревом сделали!
— Да не сделали! — сорвался Полночь. — Она стала хранителем Ниггурула, его стражем. Таким же, как сотни эльфов — и людей, кстати! — до неё. Она жива. Она может становиться обратно человеком, когда придёт смена. Она сильна, почти так же, как твой Гриня. Неужто ты думаешь, что мы позволим всему этому расточиться?! Нам же не жертвы нужны, не магия крови! На такое можно пойти только по доброй воле! Не заставишь, не принудишь!
