— Да никто вас, людей, трогать не собирается! — занервничал Полночь. — Вы-то ещё ничего, научились, пообтёрлись, куда не надо не лезете. А новых-то ещё учить придётся… способом, какой и нам, эльфам, вовсе не по нутру.
— Зато Борозде, во всяком случае, вполне по душе, — заметил Лемех. — Это я про заимку Бороды, моего соседа, напоминаю, если ты не понял.
— Борозда, — взгляд обернувшегося эльфа был тяжёл, — колдунья. Не такая, как все. Как и твой Гриня, кстати. Впрочем, сам всё увидишь. Если захочешь понять, конечно.
— Можешь не сомневаться, — пообещал Лемех.
Здесь, в самом сердце Зачарованного Леса, эльфов им встречалось, конечно, поболее, чем на границах, но нельзя сказать, что они тут «кишмя кишели». Не видел, как ни старался, Лемех и ни одного сородича-человека.
— Где ж вся твоя Стража, а, Полночь? — не выдержал он наконец.
— Всё увидишь, — не оборачиваясь, посулил Перворождённый.
Тропа делала крутой поворот, и, против обыкновения, тут не красовалось никаких живых фигур. Просто проём в густых кустах, узкая щель, тёмная и неприметная. Хотя нет, здесь, в Зачарованном Лесу, как раз такая бы и бросилась в глаза — потому что ничего подобного Лемеху здесь до сих пор не встречалось. Эльфы свои владения содержали в изрядном порядке.
— Сюда, — махнул рукой эльф.
«Хозяин! Опасно! Плохо, хозяин!» — отозвалась Найда. У неё вырвалось глухое короткое рычание, и Полночь тотчас же обернулся.
— Всё верно, хозяйка, — с печальным уважением проговорил он, глядя прямо в глаза собаке, — ты тоже почувствовала. Но делать нечего, надо идти. Если, конечно, почтенный Лемех и в самом деле хочет увидеть всё собственными глазами.
— Не пугай, — Лемех не в первый раз вспоминал эти слова. — Не пугай, мы пуганые.
— Да какие вы пуганые! — вдруг остановился эльф. — О вас память на несколько поколений и тянется всего, больше века — уже, считай, незнаемо время. Что в летописи и хроники попало — краткий извод случившегося, иногда авторские ламентации.
— Если ты думаешь, что старый наёмник не знает мудрёных слов, то ошибаешься, — перебил Лемех. Глаза у него тоже сузились.
— Не про то речь! — отмахнулся Полночь. Эльф говорил горячо, сбивчиво, гладкость и плавность отполированной умелой речи все куда-то делись. — Не помните вы ничего! Как Спаситель явился первый раз…
— Про то книги есть! Писание! — возмутился Лемех. — Не с одних глаз, не с одних слов, не одними руками написанные!
— Писание! Да там половина так, а другая — этак! Одни переписчики за столько лет тьму ошибок насажали! Речь изменилась, языки другие, и… да чего говорить! У нас-то, у эльфов, — память живая. Мыто помним, как Тёмная Шестёрка правила, как Древние Боги миром владели в ту пору, когда о Спасителе никто и слыхом не слыхивал! Дуотты, титаны, пятиноги — слыхал о таких? О Кристаллах Магии, в горах укрытых, — ведаешь?!
