Игорь тут же подхватил свою сумку и уселся за стол готовить уроки.
— Поешь сначала, — предложила мать и загремела посудой.
Но Игорь не стал терять времени на ожидание ужина. Пока мать подогревала суп, он раскрыл «Химию» и углубился в формулы, которые надо было выучить к завтрашнему дню. Мать сразу притихла. Она без стука ставила перед ним хлеб, перец, соль, подала ложку...
И вдруг в сенях снова застучали сапоги. Игорь подумал, что это пришел кто-то из соседей за лопатой или граблями. Но вошедший кашлянул по-отцовски, и тогда Игорь рванулся из-за стола.
Отец был в своей синей горняцкой шинели, только мятой и поблекшей. Лицо его усохло за эти две с половиной недели. Глаза отступили внутрь, а нос изострился.
— Папа! — Игорь отбросил учебник, ринулся к отцу. — Ваську нашли?! — И остановился посреди комнаты. Шаг — и хлынут слезы. Прикусил губу. Встречать отца в таком бараке! За одним столом теперь они и едят, и уроки он готовит тут же. Они-то с матерью привыкли. Даже подружились с соседями. И он уже не раз бегал к соседям то за лопатой, то за поленом дров, то за щепоткой чаю. Но понравится ли отцу здесь? Как он отнесется к таким соседям? Штукатур Гусаков с крикливой женой, одинокий фотограф Гриша, солдатская вдова Фрося и обезножевший по причине «ревматизмы» охотник дед Яровец с собакой.
— Пап, — вымолвил Игорь, — это пока... Мы вернемся на гору...
— Вернемся, сынок.
Мать наконец кинулась к отцу, впилась пальцами в его плечи и не то заплакала, не то засмеялась. Отец пригладил ее волосы и сказал:
— Снег в тайге выпал... Ваську мы не нашли...
Он двигал челюстями, размалывая слова, как прежде. Вместе с этим в голосе появилось что-то шамкающее. И волосы отца уже не вихрились, как рыжее пламя, а лежали на голове, словно осенняя трава, прибитая градом.
— Сам себе гибель, однако, нашел, — сказала мать, целуя отца в щетину. — Мы не в ответе за него...
— Нет, мать, не так просто от этого отделаться, — возразил отец.— Понижают меня в должности до начальника базы...
— Да бог с ними, Петя! — воскликнула мать.— Приличная должность, оклад ненамного меньше!
— Нет, Ксеня! — Отец грузно осел на лавку. — Мне гордость не позволяет согласиться с Силищевым.
— Что ж ты с этой гордостью в грузчики пойдешь? — спросила мать.
— Была бы шея — ярмо найдется, — ответил отец. — Только в управление я больше не ходок!
— Не спеши, Петя! — стала уговаривать она отца. — Еще все возвернется... Матвей-то тебя, однако, не бросит?!
