– Дожил до старости, а подобного случая со мной ещё не было: не дают слова сказать; только раскрою рот, кто-то является и давай языком трепать, и я опять останавливаюсь на полуслове.
– Абисогом-ага? – спросил гость, опустившись в кресло.
– Да.
– Благодарю, что вы и есть Абисогом-ага. Прочитал я в газете о вашем приезде и чрезвычайно обрадовался… что в нашей нации патриоты, стало быть, ещё не перевелись. Я убеждён: нация, в которой уже нет патриотов, отнюдь не нация…
– Да.
– И наоборот: патриоты, у которых нет нации, отнюдь не патриоты.
– Верно.
– И понятия эти – нация и патриот – взаимосвязаны настолько тесно, что раздели их – оба исчезнут.
– Тоже верно.
– Нация, которая не поощряет своих тружеников, – продолжал гость поучительным и весьма серьёзным тоном, – нет, она не вправе находиться в одном ряду с другими нациями.
– Ты говоришь толково.
– И когда нация не вознаграждает нашего брата-труженика, он, естественно, падает духом и иногда подумывает, а не утопиться ли ему в море?
– Это глупо.
– Прошу прощения, Абисогом-ага, если я при первой же встрече позволяю себе высказываться несколько смело.
– Не беда.
– Ваш покорный слуга шесть лет пробыл в Европе и там изучал медицину.
– Что ж, ремесло у тебя хорошее.
– Изо дня в день, жертвуя сном, отдыхом, всем, я читал и писал, чтобы, возвратившись в родной город, служить своей нации.
– Человек для того и живёт, чтобы служить своей нации.
– Уже два года, как я здесь, и за это время я имел дело лишь с четырьмя больными… Ну теперь вы понимаете, как поощряются у нас врачи?!
– Это большое несчастье. А что, у здешних жителей разве нет болезней?
– Болезни есть, но у здешних больных нет национального чувства.
– Неужели?
– Да, да. Если армянин заболел, он обращается к врачу-иностранцу; увы, он не ведает, что болезнь армянина может излечить только армянин, что горю армянина чужой помочь не может… У нас насчитывается более двух тысяч армянских врачей, однако из них лишь двое-трое живут, можно сказать, богато, а остальные сидят-ожидают с утра до вечера, когда же, наконец, объявится хоть один больной.
– У вас тяжёлое положение.
– Ну почему, почему, – возведя глаза к потолку, завопил врач, – наши отечественные больные лечатся у иностранцев? Ох, это наше преклонение перед всем иностранным! Ох, эта наша любовь ко всему чужому! Отстанет ли она когда от нас?..
– Любовь к чужому – это нехорошо.
– А с другой стороны, среди нашей нации болезней сравнительно мало, то есть не так много, чтобы мы, врачи, могли совершенствоваться в деле врачевания. Ну и конечно же, нация, в которой многие заболевания встречаются пока довольно редко, не должна надеяться на появление среди нас врачей столь же искусных, каковы они в Европе… Уместно добавить: как не должна надеяться на появление в её литературе талантливых и гениальных авторов та нация, представители которой, за немногими исключениями, к чтению книг не приохочены.
