Хлопнула входная дверь, и шум сразу стих, прекратились разговоры. Все смотрели на дверь. Только Щеглюк, похихикивая, продолжал бормотать:
— Хотел погреться и — ух! — поджарился, как куропатка…
Но на него не обращали внимания. Дверь распахнулась, и в нее ввалились Трифон и Толстая Катька. Молодой Бирич едва держался на ногах. Его глаза бессмысленно смотрели перед собой, но ничего не видели. Трифон цеплялся за Толстую Катьку. Она вырвала плечо из-под его руки и вдруг заорала весело, бесшабашно:
— Эх, голубчики мои! — И тут ее красное, жирное лицо перекосилось, и из глаз посыпались мелкие частые слезы. Она всхлипнула: — Собаки мертвяков грызут… А вы тут пьянствуете!
Она взметнула руки и, сжав огромные кулаки, ринулась на ближе всего стоявших к ней Сукрышева и Пчелинцева. Они едва успели расступиться, кабатчица, не устояв на ногах, рухнула на пьяного Щеглюка, и они оба оказались на полу.
Щеглюк закричал тонко, визгливо:
— Караул!
Катька мокрыми, раскисшими губами слюнявила лицо Щеглюка, который безуспешно пытался высвободиться из объятий и только мычал, а столпившиеся вокруг них люди хохотали. Они не слышали, как вошли Струков и Бирич. Павел Георгиевич наткнулся на Трифона, который, привалившись к стене, казалось, спал, уронив голову на грудь. Шапка с головы Трифона свалилась. Павел Георгиевич поднял ее, нахлобучил на голову сына и сильно тряхнул его за плечо:
— Трифон!
— А?.. — тот с трудом поднял голову и уставился на отца. Его глаза стали осмысленнее.
— Домой! — приказал с негодованием Бирич.
— Да-а… домой, — согласился Трифон. — Елена там… ждет… — губы его скривились, он тряхнул головой, точно стараясь привести мысли в порядок, и выбежал за дверь.
— Как бы глупостей не наделал, — сказал Струков. Бирич не успел ответить, к ним подскочил Тренев:
— Можно начинать?
— Да, — кивнул Бирич и направился к столу. Хохот потешавшихся над Толстой Катькой стих. Катьку выставили за дверь. Она, бухнув в нее ногой и сочно выругавшись, ушла.
— Господа, — Бирич скользнул взглядом по обросшим, красным, опухшим от пьянства лицам сообщников и подумал: «А маловато ведь нас. Вернутся охотники, растворимся, как соль в каше». Беспокойство и тревога не покидали Бирича, но он держал себя в руках. — Совершилось правое! Ревкомовцы, выдававшие себя за большевиков, оказались авантюристами и ворами. Они уничтожены как самозванцы. Сейчас мы должны избрать законную народную Власть Анадырского уезда и восстановить справедливость!
