Когда я вошел в номер, световой сигнал телефона мигал красным огнем, сообщая, что кто–то меня искал.
— Madame Friden vous a telephone, Monsieur,—сказала телефонистка.— Que vous la contacter, s’il vous plaiti[55].
— Я сто раз звонила,— укоризненно сказала по телефону Джейн.— Где ты был? Я уж думала, уехал.
— Да нет, просто выходил. Прогулялся, повидал кой–кого. А ты чем занималась?
— Милый... Вечер был такой дивный,— тихо сказала она. Жаль, что мне пришлось так рано уйти, а будить тебя не хотелось. Так куда же ты подевался? бвоню, звоню, и никто не отвечает. Даже не по себе стало.
— Спасибо. Давненько обо мне никто не тревожился. 11 за вечер тоже спасибо. В моем возрасте на такое уже не надеешься.
В трубке послышался тихий смешок.
— Мне жаловаться не на что. И вообще, я предпочитаю зрелый возраст, выдержанное «бордо» — молодому «божоле».
— Еще,— сказал я.— Лестью из меня веревки вить можно... Так вот, я просто гулял. Прошелся пешком. А ты?
— Купила лыжи. И очаровательный комбинезон–чик. Второй комплект не помешает. Авиакомпания сообщила, что мой багаж, видимо, остался в Лондоне и по ошибке был отправлен назад в Нью–Йорк. А у меня нет ни малейшей охоты дожидаться, пока его доставят сюда. Ты как, поедешь со мной?
— Куда? В Нью–Йорк или в Буффало?
— В Альпы, конечно,— засмеялась она.— Ты же обещал. Я научу тебя кататься, помнишь, я говорила?
— Ясно, помню. И я давненько не отдыхал. Если ты обещаешь, что я не переломаю руки–ноги, тогда поеду.
Днем больше, днем меньше — не все ли равно, подумал я, положив трубку, сел на кровать и стал смотреть в окно, на горы за озером. Уезжать из Стокгольма мне никто не запрещал, официально меня ни в чем не подозревали. Кому какое дело, если я денек–другой покатаюсь в Швейцарии на лыжах. Разве что мой ревизор будет ворчать, но он вечно просматривал мою бухгалтерию с кислой и враждебной миной, так что это значения не имеет. Но оставить Джейн, едва познакомившись, по–моему, несправедливо. Я хочу быть с нею, хочу кататься на лыжах. Чувствовать, как бьет в лицо ветер на крутых спусках. Разговаривать, смеяться. Вкусно обедать в горных ресторанчиках, сидеть вдвоем за столиком у горящего камина и видеть за окном легкий снегопад. Пить хорошее вино, засыпать в ее объятиях. Забыть Калле Асплунда, забыть полицию и мафиози из Нью–Йорка. Ведь совесть у меня чиста, я совершенно ни в чем не виноват. И доказательство тому находится здесь, в Женеве.
На следующее утро мы встали пораньше и, быстро позавтракав в ресторане, погрузили багаж и лыжи Джейп в заказанную администратором машину. Было пасмурно и сыро, с озера дул холодный угрюмый вегер. забирался под пальто, даже поднятый воротник не спасал. Но мальчик, который отнес в машину наши вещи, был настроен оптимистично.
