– Мы хотели увидеть, как пальчатки будут на ногах. Но наши ноги были в ботинках, а у Валета – босые. Мы ему и надели. А потом сняли.
В это время в дом зашел Федор, всем пожелал доброго вечера, Григорию пожал руку. Любочка восторженно поприветствовала папку, потянула его за рукав, усадив рядом на кровать. Дети старательно пытались натянуть на босые ножки по перчатке. Любочка, обращаясь к папе, доверительно сообщила:
– Папка, а у Павлинки такие же сросшиеся пальчики на ногах, как у меня и у тебя. Посмотри!
Между взрослыми надолго воцарилась немая сцена. Только дети, не обращая внимания ни на кого, болтали босыми ногами, сравнивая свои сросшиеся пальчики на ногах. Да еще Маня удивленно воскликнула:
– А ведь и правда! Смотрите, какие одинаковые пальчики!
Оглянулась на всех, приглашая посмотреть, но вдруг поняла, что что-то не так… Смутилась и убежала на кухню. Григорий отложил газету и ушел вслед за Маней.
Федор застыл и невидящими глазами смотрел в одну точку. Его лицо осунулось, будто он враз похудел.
И лишь Анюта, просветлев лицом, да так, что по щекам покатились крупные слезы, громко воскликнула:
– Так вот она, оказывается, какая воля Господняя!
И, скорбно высморкавшись в помятую тряпицу, ушла в другую комнату, где, крестясь все на ту же репродукцию «Три богатыря», стала читать молитву.
Дети успокоились. Лиза завязала Павлинке горло и уложила девочек на ночь, приказав засыпать. Она все время старалась чем-нибудь себя занять. В конце концов повернулась к Федору с намерением успокоить его фразой «это ничего не значит». Но он начал первым:
– Почему ты мне не сказала?
Она долго не отвечала. Потом решилась:
– А ты забыл, как мне крикнул: «Все равно тебе никто не поверит!» Вот это я и помню до сей поры!
Шальнов горячо воскликнул:
– Не надо до сей поры! Пора сейчас совсем другая!
Полез в карман, достал оттуда полукруглый роговой гребень с завитушками по верхнему краю и подал Лизе:
– Вместо расчески. Попробуй, если не подойдет, я обменяю.
Лиза машинально взяла подарок, так же, не думая, подобрала с двух сторон волосы и воткнула гребенку. А Федор аж с другой стороны зашел полюбоваться, как ладно Лизке с гребенкой в волосах! Потом, вдруг о чем-то вспомнив, озабоченно сказал:
– Я завтра еду на совещание в район. Ты укладывай детей, пусть меня не ждут, приду попозже. Зайду в аптеку, может, какой микстуры Павлинке от кашля дадут…
Он все не уходил. Надо было что-то значимое сказать, чтобы закончить сегодняшний вечер. И ничего не мог придумать. Впервые глядя Лизавете прямо в глаза, произнес:
