Артёмыч давился смехом до слёз. Спроси его кто-нибудь, он бы не смог объяснить своей весёлости, но, чем более напыщенными были слова, тем сложнее было сдерживать смех. Пришлось отложить книгу, а то ворон услышал бы его стоны. Охотник решил вечером повеселить Николая Николаевича цитатками. Даже заготовил шутку о том, как они без туалетной бумаги вынуждены подтираться любовными сценами.
Развлечь себя чтением не получилось. Пришлось караулить в скуке.
К двум часам о себе напомнил завтрак. Выйти наружу Артёмыч не мог, а воспользоваться ведром не захотел. Пришлось, тихо ругаясь, терпеть.
«Чёртова птица…»
Охотник предчувствовал, что и сегодня зазря просидит в засаде. «Может, подсыпать в мясо яд? – думал он и переминал в ладони патрон. – Пускай травится. Да. где ж здесь яду возьмёшь? Да и всё мясо, что ли, травить? Много чести».
В бездвижности утомились руки и спина. Хотелось бегать, колоть дрова, что угодно, лишь бы не сидеть попусту на твёрдом табурете.
Живот потяжелел, напрягался неприятными позывами. Артёмыч цокал, вздыхал, вычёсывал руки. Поглядывал на пустое ведро. Опять пробовал читать книгу, однако вскоре смял её и бросил на кровать.
Дима тем временем обедал у костра с Витей. Ему по-прежнему было неловко из-за того, что он рассказал всем о бычках в зольнике. Сейчас он понимал, что это было глупо. Ведь и ворону было бы лучше, если б в засаде продолжал сидеть именно Витя. Надеясь как-то сгладить свою вину перед охотником, Дима стал расспрашивать его о тайге, о населявших её зверях. Витя, оживившись и ни в чём не выдавая обиды, отвечал, затем рассказывал уже без всяких вопросов, по собственному желанию.
Описал, как загнанная пума ложится на спину и выставляет лапы:
– Можно подумать, она сдалась и бери её тёпленькой, но как бы не так. Пума, когда на спине, опаснее всего. Собака на неё кидается, а она ей когтями живот вспарывает. Зараз потрошит все кишки. Такую только стрелять. И то потом надо ждать, пока совсем издохнет, а при смерти и человека задерёт. Кошка. Ты знал, что у домашних котов главное оружие – удары задними лапами?
Дима качнул головой.
Витя увлечённо рассказывал о том, как скрадывать осторожную лису, как привлекать её, подражая крикам раненого зайца, как по снегу выслеживать сохатого, как по чернотропу искать соболя.
– Хорошо, если зверь глуповатый, этим можно пользоваться. Вот тарбаган.
– Кто? – не понял Дима.
– Тарбаган. Ну, суслик. То есть не суслик, а как его… Сурок! Черношапочный сурок.
