Он почти в отчаянии огляделся вокруг. Хотя у него никогда не бывало проблем с так называемым свободным временем, без своих исследований он вдруг почувствовал себя полностью потерянным, разрываясь между нежностью к Лире и Джин и ощущением свалившегося на него бремени по обеспечению для них безупречного будущего.
Валлта, по которому он так тосковал, больше не существовало, как и Корусанта, который они с Лирой покинули больше стандартного года назад. Несмотря на перемены, принесенные в Ядро войной, они все еще вполне могли благополучно переждать здесь конфликт, даже если бы для этого пришлось избегать новостей Голосети и уклоняться от разговоров о войне и политике. С этим они могли бы справиться. Возможно, война закончится столь же внезапно, как и началась, и жизнь вернется в нормальное русло — или по крайней мере к тому, что считалось нормальным раньше.
От «Зерпена» не было никаких известий. Орсон подтвердил, что, поскольку с Галена до сих пор официально не сняты обвинения в шпионаже, корпорация не испытывает особого желания с ним общаться. Как и Лира, Орсон утверждал, что возможности для него рано или поздно появятся, но Гален, хоть обычно и отличался терпением, считал необходимым взять дело в свои руки. Начать он решил со своих друзей и коллег по институту, которых он знал еще по «Программе будущего». Многие с началом войны бежали с родных планет, но многие и остались на Корусанте. Встретиться с ним, однако, был готов лишь один — у остальных быстро нашлись оправдания, показавшиеся ему скорее надуманными, чем реальными.
Надев уже вышедший из моды костюм двухлетней давности, он направился на обед с профессором Ривой Демейн на застекленной террасе корпуса астрофизики. В кристально чистом воздухе Корусанта — от вершин самых высоких небоскребов до самых нижних уровней Центрального округа — царило оживление, не столь заметное до войны. Казалось, будто все активно участвуют в обороне Республики. С экранов, ранее предназначавшихся для рекламы и развлекательных программ, громко доносились последние новости, движение на разных уровнях воздушных трасс было плотным и лихорадочным. В космопортах стартовали и приземлялись гигантские корабли, от жара двигателей которых атмосфера шла волнами, и повсюду присутствовали военные — от одетых в форму офицеров всех рас до отрядов солдат-клонов в белой броне.
В корпусе астрофизики тоже было оживленно. Посетителям требовалось отметиться на постах охраны, и иногда за ними тенью следовали маленькие дроиды-камеры на репульсорах. Туда-сюда спешили группы ученых и профессоров разных рас, о чем-то приглушенно переговариваясь или с подчеркнутым энтузиазмом заканчивая произнесенные друг другом фразы. Другие обитатели института, похоже, полностью пребывали в собственном мире, на ходу вводя заметки с клавиатуры или голосом в инфопланшеты и едва избегая столкновений с другими, занимавшимися тем же самым. Гален отметил, что на многие этажи здания доступ теперь был разрешен лишь преподавателям и обслуживающему персоналу, а у каждого входа стояли солдаты.
