| - Ты так считаешь? - спросила Гудрун. - У меня при мысли о детях все чувства куда-то пропадают. |
| Gudrun looked at Ursula with a masklike, expressionless face. | Гудрун смотрела на Урсулу безо всяких эмоций, ее лицо застыло, словно маска. |
| Ursula knitted her brows. | Урсула нахмурилась. |
| 'Perhaps it isn't genuine,' she faltered. 'Perhaps one doesn't really want them, in one's soul-only superficially.' | - Возможно, это не совсем так, - нерешительно призналась она. - По-моему, на самом деле заводить детей никому не хочется, все только делают вид. |
| A hardness came over Gudrun's face. | Лицо Гудрун стало каменным. |
| She did not want to be too definite. | Ей не хотелось знать такие тонкости. |
| 'When one thinks of other people's children-' said Ursula. | - Как подумаешь о чьих-нибудь детях... - начала Урсула. |
| Again Gudrun looked at her sister, almost hostile. | Гудрун посмотрела на сестру уже почти враждебно. |
| 'Exactly,' she said, to close the conversation. | - Вот именно! - отрезала она, положив тем самым конец разговору. |
| The two sisters worked on in silence, Ursula having always that strange brightness of an essential flame that is caught, meshed, contravened. | Сестры продолжали работать в полной тишине. В лице Урсулы ни на минуту не угасал глубинный огонь, огонь схваченный, пойманный в силки и рвущийся наружу. |
| She lived a good deal by herself, to herself, working, passing on from day to day, and always thinking, trying to lay hold on life, to grasp it in her own understanding. | Она достаточно долго жила сама по себе и сама для себя, проводя в работе день за днем, ни на минуту не переставая размышлять, пытаясь ухватить суть жизни, объять ее своим разумом. |
| Her active living was suspended, but underneath, in the darkness, something was coming to pass. | В ее жизни мало что происходило, однако внутри нее, во мраке, уже назревали какие-то перемены. |
| If only she could break through the last integuments! | Если бы только ей удалось разорвать последнюю сковывающую ее оболочку! |
| She seemed to try and put her hands out, like an infant in the womb, and she could not, not yet. | Она пыталась пробиться наружу и, подобно младенцу, выбирающемуся из утробы матери, протягивала руки, но высвободиться ей не удавалось, пока не удавалось. |
| Still she had a strange prescience, an intimation of something yet to come. | И все же у нее было странное ощущение, какое-то предчувствие говорило ей, что что-то должно случиться. |
| She laid down her work and looked at her sister. |
