|
| There came over her a nostalgia for the place. | В ее душе поднялась ноющая тоска по этому месту. |
| She hated it, she knew how utterly cut off it was, how hideous and how sickeningly mindless. | Она ненавидела его, она понимала, что у него нет ничего общего с современным миром, что в нем царили уродство и беспросветная глупость. |
| Sometimes she beat her wings like a new Daphne, turning not into a tree but a machine. | Иногда она пыталась вырваться из него, словно новая Дафна, которая превращалась не в дерево, а в машину. |
| And yet, she was overcome by the nostalgia. | И все же ее постоянно тянуло сюда. |
| She struggled to get more and more into accord with the atmosphere of the place, she craved to get her satisfaction of it. | Она всеми силами пыталась создать гармонию между своими чувствами и атмосферой этого места, ей хотелось наконец насытиться им. |
| She felt herself drawn out at evening into the main street of the town, that was uncreated and ugly, and yet surcharged with this same potent atmosphere of intense, dark callousness. | Вечером ее потянуло на главную улицу города, не обустроенную, уродливую и в то же время насыщенную могучим духом тайной чувственной тупости. |
| There were always miners about. | Куда бы она ни взглянула, везде были шахтеры. |
| They moved with their strange, distorted dignity, a certain beauty, and unnatural stillness in their bearing, a look of abstraction and half resignation in their pale, often gaunt faces. | Они двигались с присущим им странным, извращенным достоинством, они были по-своему привлекательны. Держались они неестественно прямо, а их бледные, изможденные лица были задумчивыми и покорными. |
| They belonged to another world, they had a strange glamour, their voices were full of an intolerable deep resonance, like a machine's burring, a music more maddening than the siren's long ago. | В этих существах из другого мира было свое очарование, речь их звучала нестерпимо сочно, как дребезжание машин, сводя с ума гораздо сильнее, чем в давние времена это удавалось сиренам. |
| She found herself, with the rest of the common women, drawn out on Friday evenings to the little market. | По вечерам в пятницу ее, как и женщин-простолюдинок, притягивал к себе маленький рынок. |
| Friday was pay-day for the colliers, and Friday night was market night. | Днем шахтеры получали деньги, а вечером открывалась торговля. |
| Every woman was abroad, every man was out, shopping with his wife, or gathering with his pals. |
