| "It would hold full twenty beds," said he, as though speaking to himself. Then, raising his voice:-"Hold, Monsieur the director of the hospital, I will tell you something. There is evidently a mistake here. | - Здесь можно разместить не менее двадцати кроватей, -сказал он как бы про себя. -Послушайте, господин смотритель, вот что я хочу сказать -продолжал он громче. -Тут, по-видимому, какая-то ошибка. |
| There are thirty-six of you, in five or six small rooms. | Вас двадцать шесть человек, и вы ютитесь в пяти или шести маленьких комнатках. |
| There are three of us here, and we have room for sixty. | Нас же только трое, а места у нас хватит на шестьдесят человек. |
| There is some mistake, I tell you; you have my house, and I have yours. | Повторяю, тут явная ошибка. Вы заняли мое жилище, а я ваше. |
| Give me back my house; you are at home here." | Верните мне мой дом. Здесь же хозяева -вы. |
| On the following day the thirty-six patients were installed in the Bishop's palace, and the Bishop was settled in the hospital. | На следующий день все двадцать шесть больных бедняков были переведены в епископский дворец, а епископ занял больничный домик. |
| M. Myriel made no change in this arrangement during the entire period that he occupied the see of D-- As has been seen, he called it regulating his household expenses. | За все время своего пребывания в Дине епископ Мириэль ничего не изменил в этой записи. Как видим, он называл ее сметой распределения своих домашних расходов. |
| This arrangement was accepted with absolute submission by Mademoiselle Baptistine. | Батистина приняла такое распределение средств с полнейшей покорностью. |
| This holy woman regarded Monseigneur of D-- as at one and the same time her brother and her bishop, her friend according to the flesh and her superior according to the Church. | Для этой святой души епископ Диньский являлся одновременно и братом и пастырем; другом - по закону кровного родства и наставником - по закону церкви. |
| She simply loved and venerated him. | Она любила его и благоговела перед ним, не мудрствуя лукаво. |
| When he spoke, she bowed; when he acted, she yielded her adherence. | Когда он говорил, она слушала и не возражала, когда он действовал, она безоговорочно одобряла. |
