| Только отдельные запоздавшие рабочие, торопливо шагая, проходили заставу. Те, что застряли в кабачках, продолжали пить, отхаркиваться и плевать. Рабочих сменили теперь работницы: лакировщицы, модистки, цветочницы. Они быстро шли по бульварам, ежась в своей легкой одежонке. Шли они кучками, по три, по четыре, оживленно болтая, хихикая, сверкая глазами и поглядывая по сторонам. Время от времени проходила в одиночку какая-нибудь пожилая работница, бледная, худая, серьезная; она медленно шагала вдоль городской стены, обходя зловонные лужи. Потом пошли служащие. Они дули на пальцы и ели на ходу пятисантимовые булочки. Шли тощие заспанные молодые люди в коротких сюртуках, с синевой под глазами; шли желтые старички с изможденными от долгого сидения в конторе лицами; они быстро семенили по тротуару и поглядывали на часы, соразмеряя по ним скорость своей ходьбы секунда в секунду. |
| In time the Boulevards settle into their usual morning quiet. | Наконец бульвары приняли свой мирный утренний вид. |
| Old folks come out to stroll in the sun. Tired young mothers in bedraggled skirts cuddle babies in their arms or sit on a bench to change diapers. Children run, squealing and laughing, pushing and shoving. | Соседние рантье прогуливались на солнышке; простоволосые матери в грязных юбках укачивали грудных младенцев и меняли им пеленки на скамейках; сопливые, обтрепанные ребятишки возились кучками, ползали по земле, пищали, смеялись и плакали. |
| Then Gervaise felt herself choking, dizzy with anguish, all hopes gone; it seemed to her that everything was ended, even time itself, and that Lantier would return no more. | Жервеза чувствовала, что ей становится трудно дышать, - смертельная тоска охватила ее, она больше уже ни на что не надеялась: ей казалось, что все кончено, что время остановилось, что Лантье не вернется никогда. |
| Her eyes vacantly wandered from the old slaughter-house, foul with butchery and with stench, to the new white hospital which, through the yawning openings of its ranges of windows, disclosed the naked wards, where death was preparing to mow. | Ее блуждающий взгляд переходил с почерневшей, пропитанной смрадом старой бойни на белесый остов строящейся больницы, сквозь зияющие пустые окна которой видны были голые палаты, куда скоро придет косить смерть. |
| In front of her on the other side of the octroi wall the bright heavens dazzled her, with the rising sun which rose higher and higher over the vast awaking city. |
