| Все прочие рассаживались, где кому вздумается: ведь если места распределяются заранее, то дело всегда кончается спорами и неудовольствием. |
| Boche glided to a seat beside Madame Lerat. | Бош устроился рядом с г-жой Лера. |
| Bibi-the-Smoker had for neighbors Mademoiselle Remanjou and Madame Gaudron. | Шкварка-Биби сел между мадемуазель Реманжу и г-жой Годрон. |
| As for Madame Boche and mother Coupeau, they were right at the end of the table, looking after the children, cutting up their meat and giving them something to drink, but not much wine. | Что касается г-жи Бош и мамаши Купо, то они сидели на конце стола: надо было смотреть за детьми, резать им мясо и следить, чтобы они не пили много вина. |
| "Does nobody say grace?" asked Boche, whilst the ladies arranged their skirts under the table-cloth, so as not to get them stained. But Madame Lorilleux paid no attention to such pleasantries. | - А молитву-то разве не будут читать? - пошутил Бош. Но г-жа Лорилле не любила таких шуток. Дамы прикрыли юбки краешком скатерти, чтобы не запачкать их. |
| The vermicelli soup, which was nearly cold, was gulped down very quickly, their lips making a hissing noise against the spoons. | Почти холодный суп с лапшой съели очень быстро, со свистом втягивая лапшу с ложек в рот. |
| Two waiters served at table, dressed in little greasy jackets and not over-clean white aprons. | Прислуживали два гарсона в сальных куртках и передниках сомнительной чистоты. |
| By the four open windows overlooking the acacias of the courtyard there entered the clear light of the close of a stormy day, with the atmosphere purified thereby though without sufficiently cooling it. The light reflected from the humid corner of trees tinged the haze-filled room with green and made leaf shadows dance along the table-cloth, from which came a vague aroma of dampness and mildew. | Четыре окна, выходившие на двор с акациями, были открыты. В них вливался еще теплый воздух. Омытый грозою день угасал. Деревья, росшие в этом сыром углу, бросали в чадный зал зеленоватые отблески; тени их листьев плясали по скатерти, отдававшей легким запахом плесени. |
| Two large mirrors, one at each end of the room, seemed to stretch out the table. The heavy crockery with which it was set was beginning to turn yellow and the cutlery was scratched and grimed with grease. | В обоих концах зала висело по засиженному мухами зеркалу; и стол, уставленный грубой, пожелтевшей посудой с черными царапинами от ножей, бесконечно удлинялся, отражаясь в них. |
