| Наверное, сначала оцепенеет от ужаса, потом задрожит от бешенства, а потом выпалит, как из мортиры: "Что-о? |
| Si-lence!'" | Ма-ал-чать! |
| Romashov burst out laughing. | На четверо суток на гауптвахту!"" Подпоручик расхохотался. |
| "How in the world can a day that began so happily as this ever end sadly and sorrowfully? | Нет, все равно, что-нибудь да придумается! День, начавшийся так радостно, не может быть неудачным. |
| Yes, I don't know yet how the problem is to be solved, but an inward voice has told me that all will go well. | Это неуловимо, это непостижимо, но оно всегда безошибочно чувствуется где-то в глубине, за сознанием. |
| Captain Duvernois? | "Капитан Дювернуа? Его солдаты смешно называют: Доверни-нога. А вот тоже, говорят, был какой-то генерал Будберг фон Шауфус, - так его солдаты окрестили: Будка за пехаузом. |
| No, Duvernois is a skinflint, and, besides, he can't bear me. I know that." | Нет, Дювернуа скуп и не любит меня - я это знаю..." |
| In this way he went through all the officers of his company, from the first to the sixteenth, without getting a step nearer his goal. | Так перебрал он всех ротных командиров от первой роты до шестнадцатой и даже до нестроевой, потом со вздохом перешел к младшим офицерам. |
| He was just about to despair altogether when suddenly a new name sprang up in his head-Lieutenant-Colonel Rafalski. | Он еще не терял уверенности в успехе, но уже начинал смутно беспокоиться, как вдруг одно имя сверкнуло у него в голове: "Подполковник Рафальский!" |
| "Rafalski! | - Рафальский. |
| What an ass I am! | А я-то ломал голову!.. |
| Hain?n, my coat, gloves, cap. Make haste!" | Гайнан! Сюртук, перчатки, пальто - живо! |
| Lieutenant-Colonel Rafalski, commander of the 4th Battalion, was an incorrigible old bachelor, and, in addition, a most eccentric character, who was called by his comrades "Colonel Brehm." | Подполковник Рафальский, командир четвертого батальона, был старый причудливый холостяк, которого в полку, шутя и, конечно, за глаза, звали полковником Бремом. |
| He associated with no one, was seen among the circle of his brother officers only on occasions of ceremony, i.e. at Easter and on New Year's Day, and he neglected his duties to such a degree that at drill he was the constant object of furious invectives on the part of the higher authorities. | Он ни у кого из товарищей не бывал, отделываясь только официальными визитами на пасху и на Новый год, а к службе относился так небрежно, что постоянно получал выговоры в приказах и жестокие разносы на ученьях. |
