| Where it is I cannot say; I only know that it exists. Even in that men must struggle, suffer, and love, but that life is rich-rich in great thoughts and noble deeds. For here, my friend, what do you suppose our life is, and how will such a miserable existence as ours end some day?" | Где-то, я не знаю где, живут совсем, совсем другие люди, и жизнь у них такая полная, такая радостная, такая настоящая. Где-то люди борются, страдают, любят широко и сильно... Друг мой, как мы живем! Как мы живем! |
| "Well, yes, old fellow-but it's life," replied Vi?tkin in a sleepy way. | - Н-да, брат, что уж тут говорить, жизнь, - вяло ответил Павел Павлович. |
| "Life after all is-only natural philosophy and energy. | - Но вообще... это, брат, одна натурфилософия и энергетика. |
| And what is energy?" | Послушай, голубчик, что та-такое за штука -энергетика? |
| "Oh, what a wretched existence," Romashov went on to say with increasing emotion, and without listening to Vi?tkin. | - О, что мы делаем! - волновался Ромашов. |
| "To-day we booze at mess till we are drunk; to-morrow we meet at drill-'one, two, left, right'-in the evening we again assemble round the bottle. | - Сегодня напьемся пьяные, завтра в роту - раз, два, левой, правой, - вечером опять будем пить, а послезавтра опять в роту. |
| Just the same, year in, year out. | Неужели вся жизнь в этом? |
| That's what makes up our life. How disgusting!" | Нет, вы подумайте только - вся, вся жизнь! |
| Vi?tkin peered at him with sleepy eyes, hiccoughed, and then suddenly started singing in a weak falsetto:- | Веткин поглядел на него мутными глазами, точно сквозь какую-то пленку, икнул и вдруг запел тоненьким, дребезжащим тенорком: |
| "In the dark, stilly forest There once dwelt a maiden, | В тиши жила, □ ПВ лесу жила, □ ПИ вертено крути-ила... |
| She sat at her distaff By day and by night. "Take care of your health, my angel, and to the deuce with the rest. | Плюнь на все, ангел, и береги здоровье. □ ПИ от всей своей души ПППрялочку любила. |
| "Romashevich! Romaskovski! let's go to the board of green cloth. I'll lend you a--" | Пойдем играть, Ромашевич-Ромашовский, я тебе займу красненькую. |
| "No one understands me, and I have not a single friend here," sighed Romashov mournfully. |
