| Past him-hardly lifting her feet and without looking at her partner-sailed the majestic Madame Taliman, with motionless shoulders and an ironical, menacing countenance, as if she meant to protect herself against the slightest liberty or insult. Epifanov skipped round her like a little frisky goat. | Вот проплыла, не глядя на своего кавалера, едва перебирая ногами, с неподвижными плечами и с обиженным видом суровой недотроги величественная Тальман и рядом с ней веселый, скачущий козлом Епифанов. |
| Then glided little Miss Lykatschev, flushed of face, with gleaming eyes, and bare, white, virginal bosom. Then came Olis?r with his slender, elegant legs, straight and stiff as a sparrow's. | Вот маленькая Лыкачева, вся пунцовая, с сияющими глазками, с обнаженной белой, невинной, девической шейкой... Вот Олизар на тонких ногах, прямых и стройных, точно ножки циркуля. |
| Romashov felt a burning headache and a strong, almost uncontrollable desire to weep; but beside him still stood Raisa, pale with suppressed rage. With an exaggerated theatrical gesture she fired at him the following sarcasm- | Ромашов глядел и чувствовал головную боль и желание плакать. А рядом с ним Раиса, бледная от злости, говорила с преувеличенным театральным сарказмом: |
| "Did any one ever hear such a thing before? | - Прелестно! |
| A Russian Infantry lieutenant playing the part of the chaste Joseph? Ha, ha, ha!" | Пехотный офицер в роли Иосифа Прекрасного! |
| "Yes, quite so, my lady. Precisely that part," replied Romashov, glaring with wrath. | - Да, да, именно в роли... - вспыхнул Ромашов. |
| "I know too well that it is humiliating and ridiculous. Nevertheless, I am not ashamed to express my sorrow that I should have so degraded myself. | - Сам знаю, что это смешно и пошло... Но я не стыжусь скорбеть о своей утраченной чистоте, о простой физической чистоте. |
| With our eyes open we have both flung ourselves into a cesspool, and I know that I shall never again deserve a pure and noble woman's love. | Мы оба добровольно влезли в помойную яму, и я чувствую, что теперь я не посмею никогда полюбить хорошей, свежей любовью. |
| Who is to blame for this? Well, you. Bear this well in mind-you, you, you-for you were the older and more experienced of us two, especially in affairs of that sort." | И в этом виноваты вы, - слышите: вы, вы, вы! Вы старше и опытнее меня, вы уже достаточно искусились в деле любви. |
| Raisa Alexandrovna got up hurriedly from her chair. | Петерсон с величественным негодованием поднялась со стула. |
