|
| You, a mere boy-a callow creature that has but lately left school-swig schnapps like a cobbler's apprentice. | Мальчишка, желторотый птенец, только что вышедший из школы, и напивается в собрании, как последний сапожный подмастерье. |
| Hold your tongue, don't try to defend yourself, I know everything-and much more than you think. | Я, милый мой, все знаю; от меня ничто не укроется. Мне известно многое, о чем вы даже не подозреваете. |
| Well, God forbid!-if you are bent on going down the broad path you are welcome to do it, so far as I'm concerned. | Что же, если хотите катиться вниз по наклонной плоскости - воля ваша. |
| Still, I'll give you a warning: drink has made more than one of your sort acquainted with the inside of a prison. | Но говорю вам в последний раз: вникните в мои слова. Так всегда бывает, мой друг: начинают рюмочкой, потом другой, а потом, глядь, и кончают жизнь под забором. |
| Lay these words of mine to heart. | Внедрите себе это в голову-с. |
| My long-suffering is great, but even an angel's patience can be exhausted. | А кроме того, знайте: мы терпеливы, но ведь и ангельское терпение может лопнуть... Смотрите, не доводите нас до крайности. |
| The officers of a regiment are mutually related as members of one family; but don't forget that an unworthy member who tarnishes the honour of the family is ruthlessly cast out." | Вы один, а общество офицеров - это целая семья. Значит, всегда можно и того... за хвост и из компании вон. |
| "Here I stand paralysed with fright, and my tongue is numbed," thought Romashov, as he stared, as though hypnotized, at the little silver ring in the Colonel's ear. "At this moment I ought to tell him straight out that I do not in the least degree value the honour of belonging to this worthy family, and that I shall be delighted to leave it to enter the reserves; but have I the courage to say so?" | "Я стою, я молчу, - с тоской думал Ромашов, глядя неотступно на серьгу в ухе полковника, - а мне нужно было бы сказать, что я и сам не дорожу этой семьей и хоть сейчас готов вырваться из нее, уйти в запас. Сказать? Посмею ли я?" |
| His lips moved, he found a difficulty in swallowing, but he stood still, as he had throughout the interview. | Сердце у Ромашова опять дрогнуло и заколотилось, он даже сделал какое-то бессильное движение губами и проглотил слюну, но по-прежнему остался неподвижным. |
| "But let us," continued Shulgovich in the same harsh tone, "examine more closely your conduct in the past. |
