В современных условиях фронтовой тыл — очень сложная область боевой жизни. Тем более здесь, в южных степях, с единственной железнодорожной линией и без метра шоссейных дорог. Пожалуй, ни один тыл фронта не имел столько преград на своем пути, сколько их преодолел наш 4-й Украинский. Несмотря на это, войска обеспечивались всем необходимым. Поэтому-то с таким уважением мы относились к Николаю Петровичу Анисимову и так были благодарны ему и его помощникам.
Его доклад был посвящен снабжению армий. Анисимов оперировал цифрами, говорил, чего и сколько не хватает фронту на период наступления. Особенно тяжелое впечатление сложилось у меня о положении с горючим в 8-й воздушной армии. Февраль был на исходе, а бензин все еще не подвезли на аэродромы. В заключение генерал сказал:
— Войска к наступлению не готовы. Боеприпасов, горючего и продовольствия пока не хватает.
Александр Михайлович Василевский внимательно рассматривал данные о подвозе снарядов и горючего, делая отметки красным карандашом на полях ведомостей. Покачав головой, он сказал Толбухину:
— Пора, Федор Иванович, звонить Верховному. Тут дело ясное. Не готовы к наступлению. Тянуть нельзя.
Толбухин по прямому проводу доложил о положении дел в Ставку Верховного Главнокомандования. Через некоторое время оттуда пришел ответ: операцию отложить до 28 марта.
На следующий день мы с подполковниками Дмитриевым и Ханадьяном выехали на Турецкий вал, где был наш передовой наблюдательный пункт.
Еще в 1943 году советские танкисты и конники захватили центральную часть вала и небольшой плацдарм в трех километрах к югу от него, около городка Армянск.
Местность здесь ровная, и наши наблюдатели с высоты пятнадцати — восемнадцати метров хорошо просматривали тыл немецкой обороны. Но и гитлеровцы, занимая западный и восточный отроги вала, отлично видели весь плацдарм и артиллерийский позиционный район.
В пяти километрах от вала мы вышли из «виллиса».
Утопая в грязи, с трудом пробирались ходами сообщения. Облегченно вздохнули, когда ввалились в небольшой блиндаж, грязные и усталые. Полковник Утин, мой заместитель, встретил нас радушно.
С чувством глубокого уважения вспоминаю этого скромного боевого офицера. Много раз ему приходилось под огнем врага управлять артиллерией. И теперь его наблюдательный пункт был под постоянным обстрелом.
С Турецкого вала, насколько видит глаз, открывается унылая картина. Слева развалины Армянска. За городком бывшая железнодорожная станция, от которой остались только высокая, пробитая снарядами водонапорная башня и поваленные набок цистерны. Сзади, в нашем тылу, неоглядная степь с разбросанными по ней курганами. Там виднеется город Перекоп, разрушенный белогвардейцами еще в 1920 году. О нем напоминают лишь поросшие бурьяном холмики.
