|
| The brasses, the furniture, the floor, the doors, thoroughly polished, waxed, varnished, shone like mirrors. | Медь, мебель, паркет, двери, тщательно вычищенные, навощенные, покрытые лаком, блестели, как зеркала. |
| No clap-trap, no heavy hangings, no embroidered stuffs, such as are seen in certain Paris houses; but serious comfort, an air of rich decency, of substantial country life, regular and calm. | Ни пышности, ни темных обоев, ни вышитых вещей, какие встречаешь в некоторых домах в Париже. Все выдержано в стиле, богато и просто, на всем лежала печать комфорта зажиточной провинциальной жизни, порядка и покоя. |
| But my! how tiresome it must be to live here! | Как тут должно было быть скучно! Черт побери! |
| Monsieur entered. | Вошел хозяин. |
| Oh! the queer man, and how he amused me! | Ах, какой чудак и как он был забавен! |
| Fancy a little old man, looking as if he had just stepped out of a band-box, freshly shaven, and as pink as a doll. | Представьте себе маленького старичка, одетого с иголочки, свежевыбритого и совершенно розовенького - настоящая кукла. |
| Very erect, very sprightly, very inviting, in fact, he hopped about, in walking, like a little grasshopper in the fields. | Держится прямо, очень живой и, право, милый! На ходу он подпрыгивал, как кузнечик на лугу. |
| He saluted me, and then asked, with infinite politeness: | Он поздоровался со мной и бесконечно вежливо спросил: |
| "What is your name, my child?" | Как вас зовут, дитя мое? |
| "C?lestine, Monsieur." | Селестина, сударь. |
| "C?lestine!" he exclaimed. | Селестина, - сказал он. |
| "C?lestine? | - Селестина?.. |
| The devil! | Черт возьми! |
| It is a pretty name,-that I do not deny,-but too long, my child, much too long. I will call you Marie, if you are willing. That is a very nice name, too, and it is short. And besides, I have called all my chambermaids Marie. | Красивое имя, не спорю... но слишком длинное, мое дитя, чересчур длинное... Я вас буду называть Марией, если вы позволите... Это также очень мило и коротко... И, кроме того, я всех своих горничных называл именем Мария. |
| It is a habit which it would distress me to abandon. | Мне было бы неприятно отказаться от этой привычки. |
| I would rather abandon the person." | Я предпочел бы отказаться от прислуги... |
| They all have this queer mania of never calling you by your real name. | У всех у них эта странная мания никогда не называть вас настоящим именем. |
| I was not too much astonished, having already borne all the names of all the saints in the calendar. |
