| У Ланлеров больше миллиона, и капитал их растет. |
| They do nothing but economize, and they spend hardly a third of their income. | Они проживают не больше третьей части своих доходов. |
| Curtailing everything, depriving others and themselves, haggling bitterly over bills, denying their words, recognizing no agreements save those that are written and signed, one must keep an eye on them, and in business affairs never open the door for any dispute whatever. They immediately take advantage of it, to avoid payment, especially with the little dealers who cannot afford the costs of a lawsuit, and the poor devils who are defenceless. | Они всегда недовольны и другими, и собой, готовы ругаться из-за счета, отказаться от своего слова, не признавать тех условий, которые сами приняли и подписали. Во всяком деле с ними приходится быть на чеку и не давать повода к спорам, потому что они готовы воспользоваться им, чтобы не платить, особенно мелким торговцам, которым не по силам издержки по судебному процессу, и беззащитным беднякам. |
| Naturally, they never give anything, except from time to time to the church, for they are very pious. | Понятно, они благотворительностью не отличаются. Время от времени дают только на церковь, потому что они набожные. |
| As for the poor, they may die of hunger before the door of the Priory, imploring and wailing. The door remains always closed. | Нищие же могут умереть с голоду пред воротами Приерэ. Их мольба не будет услышана, и ворота останутся на запоре. |
| "I even believe," said the haberdasher, "that, if they could take something from the beggar's sack, they would do it remorselessly, with a savage joy." | Я даже думаю, - продолжала лавочница, - что если бы они могли стащить что-нибудь из сумы у нищего, то они сделали бы это с радостью, без всяких угрызений совести. |
| And she added, by way of a monstrous example: | Вот вам хороший пример, - прибавила она. |
| "All of us here who earn our living with difficulty, when giving hallowed bread, buy cake for the purpose. | - Мы тут все еле перебиваемся. Но когда святим свой хлеб, то бедным раздаем куличи. |
| It is a point of propriety and pride. | Это вопрос чести и христианской любви. |
| They, the dirty misers, they distribute,-what? | А они, эти скаредники, что дают? |
| Bread, my dear young woman. And not first-class bread at that, not even white bread. No, workman's bread. Is it not shameful,-people as rich as they are? | Хлеб, моя дорогая, и не белый, не первосортный, нет... черный хлеб... разве это не позор? Такие богатые люди! |
