|
| Thus was carried on in France the trade in whites, as in Africa the trade in blacks. There were men-markets, like cattle-markets, but for a more horrible butchery. | Таким образом, во Франции торговали белыми, как в Африке - черными... Существовали рынки, на которых продавали людей, как скот, да еще на какую бойню! |
| That does not greatly astonish me. | Впрочем, меня это не особенно удивляет. |
| Are there, then, none to-day? | Разве теперь этого нет? |
| What, I should like to know, are the employment-bureaus and the public houses, if not slave-fairs, butcher-shops for the sale of human meat? | А рекомендательные конторы и публичные дома, разве это не базары, где продают рабов, разве это не лавки, где покупают человеческое мясо? |
| According to the haberdasher, it was a very lucrative business, and Madame's father, who had a monopoly of it for the entire department, showed great skill in it,-that is to say, he kept for himself and put in his pocket the larger part of the premium. | По словам лавочницы, это была очень прибыльная торговля, и отец хозяйки, у которого была монополия на весь департамент, проявил в ней большие способности, то есть оставлял у себя и клал в свой карман большую часть уплачиваемой суммы. |
| Ten years ago he died, mayor of Mesnil-Roy, substitute justice of the peace, councillor-general, president of the board of vestrymen, treasurer of the charity bureau, decorated, and leaving, in addition to the Priory, which he had bought for nothing, twelve hundred thousand francs, of which six hundred thousand went to Madame,-for Madame has a brother who has gone to the bad, and they do not know what has become of him. Well, say what you will, that is money that can hardly be called clean, if, indeed, there be any clean money. For my part, it is very simple; I have seen nothing but dirty money and wicked wealth. | Вот уже десять лет как он умер. Будучи мэром Мениль-Руа, помощником мирового судьи, генеральным советником, директором фабрики, казначеем благотворительного общества, получил орден и оставил после себя кроме Приерэ, которое купил за бесценок, еще миллион двести тысяч франков, из которых на долю хозяйки досталось шестьсот тысяч. У хозяйки есть брат, с которым случилась какая-то история... Разное болтают: деньги не совсем чистые... Да иначе, по-моему, и не бывает, я видела только грязные деньги и никогда не встречала честных богачей. |
