В аспирантуре, пожалуй впервые в жизни, Азим осознал себя узбеком, почувствовал долг перед своим народом. Он четко помнил, как это было. «Если я опозорюсь, то только год или два после отъезда будут говорить, что был у нас аспирант Азим Рахимов, который не потянул. А потом имя и фамилию забудут, останется память, что был тут один аспирант-узбек — учили-учили, так ничего из него и не вышло. Вот это страшно!» Поэтому он защитился первым из тридцати аспирантов-экспериментаторов.
С докторской получилось иначе. Это была осознанная внутренняя установка; чем выше задача, которую ставишь себе, тем больше сделаешь. И тогда возникает рабочая инерция, тогда и дальше не остановишься. Мозг сам работает, внешние психологические стимулы уже без надобности…
Заместитель директора все еще сидел перед ним в низком модном кресле, сидел, чуть наклонившись вперед, и живот его арбузом лежал на толстых ляжках.
— Аляутдин Сафарович, — сказал директор. — Я же просил вас, работайте честно. Это не намек на что-то, это конкретная просьба.
Заместитель встал, опершись короткими руками о полированные подлокотники. Он многое мог бы сказать в ответ директору, очень многое, во что верил, в чем не сомневался. Но Аляутдин Сафарович понимал, что собеседник не захочет внять общеизвестным истинам. Не захочет. Вот в чем все дело. Еще бы можно было сказать: «Посмотрим, как вы без меня обойдетесь, посмотрим, кто сможет на моем месте добывать и выбивать все, что добыл и выбил я». Но и этого говорить не стоило.
— Старость не радость, — сказал замдиректора. — И сердце что-то побаливать стало. Наверное, полечиться лягу, если вы не возражаете, Азим Рахимович.
Директор уже стоял на своих длинных худых ногах. Брюки у него были узкие, хорошо отглаженные, носки ботинок острые.
— Не знал, что у вас больное сердце, — сказал директор. — Это серьезно? Если хотите, моя жена вас посмотрит? Она одно время увлекалась кардиологией.
Аляутдин Сафарович поблагодарил и вышел из кабинета. Сердце у него не болело ни сейчас, ни раньше. Сказал просто так или потому еще, что была на уме у него большая новая больница, куда ему предлагали перейти заместителем главного врача по строительству.
— Мира Давыдовна, — сказал замдиректора в приемной, — у вас мама болеет, я просил вас принести рецепты. Вы принесли?
Он, не глядя, сунул бумажки в карман пиджака.
— Завтра после обеда привезу. — Он не сомневался, что так и будет, именно завтра до обеда решил поехать в Минздрав.
