В магазине было полно народу.
Мужчина развернулся – и через несколько секунд уже несся через площадь обратно. Раз не получилось ничего купить ни в буфете, ни в магазине, следовало возвращаться к поезду и пытаться сторговаться с «офенями».
– Летим обратно. В темпе! – протянул он руку женщине.
Женщина только начала торговаться – поезд тронулся. Мужчина выхватил у рдяной бабы полиэтиленовый пакет с картошкой, полиэтиленовый пакет с огурцами у старухи, сунул им деньги, сколько они просили, и подпихнул женщину к уплывающим ступеням:
– Заскакивай!
Проводник смотрел на них сверху с холодной иронической усмешкой.
– Заскакивай, заскакивай! – подсадил мужчина женщину.
Поезд стремительно набирал ход, шел все быстрее, и ему самому пришлось запрыгивать уже на ходу. Полиэтиленовые пакеты с картошкой и огурцами, когда заскочил на подножку, мотнулись в руке, ударились о поручень, тот, что с огурцами, лопнул, и огурцы один за другим мгновенно, не успеть подхватить, выскользнули на землю под колеса.
– Хорошо, что не картошка, – ободряюще произнесла над головой женщина.
– Хватит там стоять. Поднимайтесь, – недовольно приказал проводник.
Мужчина поднялся к ним наверх, проводник отомкнул от стены рифленую железную пластину, бросил вниз и наступил на край ногой, чтобы замок, схватывающий пластину с остальным полом, защелкнулся.
Мужчина из-за его плеча глянул наружу. С высокого привокзального перрона сыпались на пути один за другим люди, неслись, перепрыгивая через рельсы, к набирающему ход поезду и, как спотыкаясь, останавливались. Внизу, у ступеней, возник человек. Он бежал, по-спортивному красиво работая согнутыми в локтях руками, и смотрел наверх, в проем двери.
– Откинь пол! Эй, откинь, дай заскочить! – крикнул он проводнику.
Проводник молча глянул на него, отступил назад, толкнув мужчину спиной, и отсоединил дверь от стены.
– Эй, не закрывай, дай сесть! – снова прорычал человек.
Проводник, по-прежнему ничего не отвечая, с размаху захлопнул дверь. Поезд шел быстрее, быстрее, набирал ход, залитая светом станция откатывалась назад, впереди угадывалась все та же глухая, полная, аспидная тьма.
– Успели!.. – с изнеможением и счастьем выдохнула женщина.
Мужчина согласно прикрыл глаза: успели.
– Ну, вы нам устроили жизнь! – укоряюще сказал он проводнику.
– Нормально, – спокойно отозвался проводник, закрывая дверь на ключ. – Успели же? Успели.
7
В коридоре, когда миновали узкий перешеек между ним и тамбуром, мужчину с женщиной ждало потрясение: тот был полон народа. Даже не полон, а кипел им. Стояли у окон, сидели на откидных сиденьях между окнами, протискивались, перемещаясь по нему, мимо друг друга, громко разговаривали, перекрикивались, а где-то в дальнем конце и пели под гитару, – шум стоял в коридоре, гвалт, рев океанской волны. И все это были молодые, очень молодые люди. Ощутимо моложе их сына, которого, хотя он уже изрядное время жил своим умом и своими трудами, все равно, конечно же, должно было считать еще молодым.
