Все это было не то, что требовалось мужчине и женщине. Свежий творог, кефир, батон хлеба, сыр, колбаса – вот что им было нужно. Чтобы настоящая еда, а не закуска под водочку. Конечно, картошка – это замечательно, да уже готовая, не чистить, не варить, на стол – и ешь, но цена! Несусветная цена. А что ж вы хотите: с доставкой к порогу, себе в убыток, что ли?! – крикнула в ответ на предложение сбавить цену одна из рдяных молодых баб.
– Что, рванем на вокзал? – предложил мужчина.
– Попробуем, – отозвалась женщина.
Он схватил ее за руку и повлек за собой через отделявшие их от вокзального перрона пути.
– Быстрей, быстрей, – торопил он ее на ходу.
– Ой, так мало времени, как бы не опоздать! – приговаривала она за ним позади.
Толпы, скатившиеся на землю из других вагонов, мчали рядом, впереди, догоняли, обгоняли. У кого в руках мотались сумки – кожаные, тряпичные, брезентовые, – у кого бился за плечами рюкзак. Когда мужчина и женщина влетели в здание вокзала, пронеслись, следуя указующим стрелкам, к буфету, сделалось очевидным очевидное уже и до того: ничем им тут не отовариться. Змеилась, извивалась, заполняя собой весь буфетный зал, толстобокая очередь, а у самой стойки буфета головка змеиного тела вспухала до невероятных размеров, туда было не влезть – если только у тебя не железные ребра; и там, у прилавка уже вовсю чесали друг о друга кулаки, орали, и кто-то с разбитым в кровь лицом пытался выбраться оттуда наружу, и выбраться у него никак не получалось.
Зачем было и стоять в этой змее, без всякой надежды добраться до стойки?
– На площадь, в привокзальный магазин, должен обязательно быть! – не советуясь с женщиной, приказал мужчина.
Они рванули к двери, пронеслись под гулкими сводами центрального зала и так, на полном ходу, выметнули себя на крыльцо. Магазин имелся. Его светящаяся неоном надпись манила к себе с противоположного конца такой же могучей, как вокзальное здание, подобной строевому плацу, утонувшей в сугробах площади.
– Ой, я не могу! – остановилась женщина. – Все, еле дышу. Не добегу.
– Жди здесь! – на ходу, летя по ступеням вниз, крикнул мужчина.
– Это бессмысленно! Не успеешь! Не надо! – услышал он, кричала ему женщина.
Он понимал и сам, что бессмысленно. Добежать до туда, да потом обратно, да в магазине уже свои очереди…
Однако мужчина чувствовал себя обязанным добежать – и убедиться в бессмысленности своего броска. Он все любил доводить до конца. Пусть неуспех, но знать, что сделано все возможное.
