которая перерождалась в
буржуазию, то есть целиком и полностью сжился с нашей эпохой.
Руки, державшие бокалы, тряслись, как в лихорадке. Присутствующие жадно ловили слова. Официанты, несмотря на цепи Пугачева и мрамор Командора, бесшумно порхали между столами.
— Я кончаю, товарищи. Желаю вам, Александр Сергеевич, еще долго здравствовать на пользу нашей великой родины!
Аплодировали. Встал Пушкин.
— Друзья мои. Я бесконечно благодарен вам за все, что вы сейчас говорили. К моему великому сожалению, я не могу ответить вам такой же блестящей речью: я еще не усвоил необходимую для этого терминологию. Еще раз искренне благодарю.
Он поклонился и сел. В голове металось: «дворянство в целом», «обреченная феодальная идеология», «исторически прогрессивный класс»...
Зал бушевал.
Слово для последнего приветствия взял колхозник из колхоза имени Пушкина.
— Товарищи! Поскоку здесь говорили о Пушкине, то и я малость скажу. Товарищи! Что мы имеем на сегодняшний день по пушкинскому вопросу? Много, товарищи! Пушкин вошел в нашу жизнь крепко и навсегда. Колхозники любят и читают Пушкина. Сбылись его, как здесь говорили, «феодальные» мечты о том, что слух о нем «пройдет по всей Руси великой». Правильно, товарищ Пушкин. И не только слух. Мы знаем тебя, как свой родной колхоз. Молодежь даже про тебя песни сложила.
И он запел:
Эх, Александр Сергеич Пушкин!
С нами вместе ты живешь!!!
Напиши ты нам частушки,
Чтоб их пела молодежь.
Аплодировали. На этом приветствия закончились; гости встали, начали расходиться по комнатам.
Гремят отдвинутые стулья;
Толпа в гостиную валит.
Многие мурлыкали под нос:
— Эх, Александр Сергеич Пушкин!..
XXII
В комнатах стояли киоски, в которых продавалась «пушкинская продукция» Наркомпищепрома: пирожные «Пушкин» (бывшее «буше»), конфеты «Медный всадник» и «Пушкинский Петербург», печенье «Евгений Онегин», безалкогольное шампанское «Пирующие студенты» и пиво «Торжество Вакха», папиросы «Дубровский», одеколон «Бахчисарайский фонтан». На стенах висели плакатики:
«Новость! Последнее достижение!
Шоколад в мороженом!
!!! «Пушкино» !!!»
XXIII
Вскоре комнаты представляли из себя весьма забавное зрелище. По сторонам стояли группки людей. В центре каждой из них два-три человека, бешено жестикулируя, спорили. Профессор Казанский, старинный враг профессора Якубовича по вопросу о дневнике Пушкина, спорил с ним довольно яростно.
Казанский. Господствующий взгляд преувеличивает общественно-историческую ценность дневника.
