– Возможно?! – воскликнул Рослый. До этого он молчал все время. Ни слова не вымолвил. – А куда выбранную породу девать? Жрать ее, что ли?
Инженер посмотрел на него и махнул рукой.
– Это самое простое. В километре отсюда – карстовая пещера, пробить туда штольню – и вся проблема с породой. Электричество нужно, металл, лес, бетон, еда, наконец, – вот проблемы!
– Все! – сказал Волхв, поднимаясь и обдавая всех по очереди сумасшедшим огнем своих полыхающих глаз. – Никаких обсуждений больше. Расходимся до вечера. Идея имеется: под землю! Абсолютно ненормальная идея, и потому, может быть, вполне реальная. Обмозговываем ее. Вечером собираемся и делимся мыслями по этому поводу. Все!
Я сходил по ступеньками вагончика, и меня буквально качало. Неужели это возможно технически – спуститься под землю и прервать с землей всякие отношения? И сколько тогда сидеть так: год, два, три? Не видеть неба, не ходить по траве, не подставить, зажмурясь, лицо под первый жар мартовского солнца, ощущая, как налетевший порыв свежего ветерка с легкостью гасит этот жар и кожу овевает прохладой? Нет, невозможно, нет! Невозможно лишиться земли, ее света, ее запахов, ее простора! Это бред, идиотизм, какая-то конвульсия фантазии! Мы попались как рыба крючок – да; мы должны, наконец, обрести, несмотря ни на что, независимость – тоже да; но не такой же ценой, не ценой отречения от своего человеческого естества! Это кротам свойственно жить в земляном нутре…
Толпа за линией оцепления была все так же густа и плотна, как утром, и, когда там увидели нас, гул голосов, облаком стоящий над нею, стал делаться слабее, слабее, будто истончаться, и исчез совсем, остался только морозный звук хрустящего под десятками перетаптывающихся ног снега, да клубились над ней, бесследно истаивая в выстуженном воздухе, молочные дымки пара от дыхания.
Солдаты в оцеплении, с автоматами, взятыми в руки, стояли попарно: один – оборотясь лицом к толпе, другой – в нашу сторону.
– Что, плетью обуха не перешибешь? – сердобольно крикнул из толпы чей-то голос, как бы облегчая нам предстоящее покаяние в принятом капитулянтском решении.
Волхв, визжа снегом, быстро пошел к толпе. Солдат, обращенный лицом к нам, остановил его шагах в пяти от себя. Волхв поднял руку, требуя внимания, выждал мгновение и закричал, произнося раздельно каждое слово, чтобы каждое было понято:
– Все будет нормально! Будьте уверены! Своим не поступимся! Дайте нам три дня на решение! Сейчас расходитесь, не мерзните! Через три дня – приходите, все будет нормально, будьте уверены!
