Сладость Сен-Кюкюфа нисколько не помогала Габриэль свыкнуться с ее горем. Обида была жестокой.
Тогда в этом доме появились мужчины, появились из мести, из вызова, для того чтобы доказать, что она свободна, появились потому, что они были богаче, знаменитее, красивее, знатнее, чем самые знатные молодые женщины, с которыми знался теперь Бой… Габриэль заглушала свое горе любовниками, как другие заглушали бы его алкоголем, игрой, наркотиками, скитаниями, опасностями постыдных развлечений, смертью.
Была и еще одна вещь, которая ее опьянила, — новый мир Миси, в который она бросилась, как бросаются в воду, желая утонуть.
Горе пришло к Габриэль в 1919 году. Тем не менее Артур Кейпел вернулся, и можно догадаться, что он не смирился с необходимостью порвать с ней. Богатый, женатый, добившийся всего, чего хотел, Бой не переставал жалеть о том, что потерял: о более разнообразной жизни, о жизни холостяка, в которой Габриэль занимала главное место. Рядом с нею он преодолел немало предрассудков, с успехом делал карьеру и переживал беды, принесенные войной, которая потрясла мир. Габриэль отождествлялась с войной. Она была его авантюрой… Что он мог поделать? Совместные затеи, до сих пор казавшиеся ему второстепенными, — различные эпизоды ее продвижения, то, как он финансировал ее вначале, — теперь, после его женитьбы, приобретали иной смысл. С каждым днем они занимали в его жизни все большее место. Словом, все происходило так, словно любовь Габриэль была необходима Бою, чтобы довести до благополучного конца столь рискованное предприятие, как женитьба на другой.
Габриэль видела эту крутую перемену в поведении Боя. Но в отличие от Адриенны и других незаконных, судьбу которых она так долго разделяла, она не была создана для того, чтобы бесконечно приносить жертвы. Она испытывала по отношению к Бою раздраженное разочарование.
Не то чтобы она любила его меньше. Просто в ней иссякало ослепление, без которого, хочешь не хочешь, любовь истощается. Это были первые признаки разочарованности, от которой она будет страдать до конца жизни. Ибо, разуверившись в возможности любить тех, кого принято называть элитой, она очень быстро стала судить этих людей без всякой снисходительности. Габриэль не отказала себе в этом удовольствии. Необычное умонастроение для той, кто по роду своей деятельности общался с этой так называемой элитой каждодневно.
* * *
Габриэль особенно укрепилась в своей правоте после нелепой авантюры Берты Кейпел, которая добровольно согласилась на фиктивный брак. Решение, которое можно объяснить только некоторой безуминкой, своеобразной бравадой на английский лад.
