Непостижимая Шанель - Эдмонда Шарль-Ру

Автор приносит благодарность за помощь, оказанную ему в работе над этой книгой, барону Ферреоль де Нексону, госпоже Годен-Леклер и господину Эрве Миллю, а также благодарит:

— в Англии — леди Диану Дафф Купер, леди Харлеч, миссис Джереми Хатчинсон, сэра Майкла Кресвелла, Беатрикс Миллер, отца Жана Шарль-Ру; в Италии — генерала Ломбарди;

— в Германии — господина Теодора Момма, доктора Карло Шмида, профессора Эберхарда Йекеля;

— в Канаде — госпожу Райт, урожденную Флеминг;

— во Франции — госпожу Этьенн Бальсан, Поля Морана, Рене де Шамбрена, Мориса Гудекета, Марселя Жуандо, Жоржа Вормсера, барона Эдуара де Нерво, господина и госпожу де Бейзер, посла Франции госпожу Марселль Кампана, Станисласа Фюме, кюре Понтея, господина Пьера Шанеля, Марселя Женермона, кюре Сувиньи аббата Шоданя, баронессу Фуа, урожденную Орланди, Шейлу де Рошамбо, графиню Дессофи, Маргерит Венсен, Поля Гаспара, Габриэль Дорзиа, Бориса Кохно, Доминика Польве, госпожу Дени, госпожу Антуанетту Лаже и Габриэль Морен, урожденных Шанель, госпожу Люсьен Шанель, госпожу Вале, госпожу Редэ, господина Жана Погжиоли, госпожу Орсони, Поля д’Алейе, господина Жерне, хранителя муниципальной библиотеки в Марселе.

Эта земля, никогда не знавшая завоевателей, находится на юге Франции.

Нет сомнений, что даже сам Ганнибал… Во главе слонов и карфагенцев он предпочел пойти окольным путем, нежели атаковать в лоб севеннскую землю, гранитный барьер, выгнувшийся на его пути, словно разъяренная кошка.

Пришло время Цезарей, а с ним и время романизации, но она оказалась поверхностной. И тогда же, несмотря на скудость местных ресурсов, проявилась безусловная торговая сметка севенцев. Так, за римскими столами наслаждались габальским сыром. Данный факт следует отметить. Сила севеннского темперамента именно в этом — в умении справиться с трудностями и бедностью.

Когда Империя распалась, варвары разгромили Рим. Те же варвары пришли сражаться к подножию Севенн, но продвинуться вперед не смогли… Словно они инстинктивно опасались земли, которая, как они предчувствовали, была больше открыта идеям, нежели людям. И два века спустя, под густой сенью лесов, укрываясь в гротах, горцы Жеводана и пастухи Вильфора по-прежнему властвовали с высоты гор над узкими долинами, где скользили жестокие тени исламских всадников. Арабы… Отступили и они.

Таким образом, ни сарацины, ни англичане Черного Принца, ни чума — ничто в течение веков не нарушало уединения этих мест, за исключением редких грабителей и волков.