– Искусство – великая вещь! – с жаром говорил Олицкий. – Я просто уверен, что именно искусству надлежит преодолеть пропасть между простым народом и интеллигенцией. В этом его – миссия! Зарастить эту пропасть и тогда дать плод… Ах, какой может быть плод тогда! Ведь русский народ безмерно талантлив, нужно только, чтобы эти таланты имели выход!
– Искусством у нас иногда пользуются для продвижения политических идей, – заметил Вигель. – Горький, к примеру, видит цель искусства в другом.
– Горький прекрасный писатель, но он ошибается! Искусство не должно служить политическим доктринам и социальным концепциям! Тем более – разрушению! Искусство – это никогда не разрушение, но обратный процесс… Искусство должно быть чистым. Только искусство ради самого искусства, красота ради самой красоты могут что-то изменить!
– Я не согласна с тобой, Володя, – подала голос Ася, казавшаяся необычайно бодрой и весёлой в этот вечер. – Искусство только ради искусства – это мало. Красота ради самой красоты никогда не будет полной, цельной.
– Ради чего же?
– Ради Бога, Володя… Всё, что делает человек на земле, должно быть ради Бога, в первую очередь. Искусство – прежде всего, потому что в нём заключена огромная сила. Творец земной должен иметь перед собой пример Творца небесного, и ему приносить свои творения. Сравни древние русские иконы и творения отдельных художников, даже талантливых, но не имеющих в себе Бога. На них бывает интересно посмотреть, они радуют глаз, но не трогают душу, а на Троицу можно часами смотреть, и она всегда будет нова. Нет, Володя, красота должна быть ради Бога. Тогда она спасёт мир…
– На врубелевского «Демона»>10 тоже можно часами смотреть, – возразил Володя.
– Правда. И чем дольше смотришь, тем страшнее и чернее на душе. У этого художника должен быть в душе ад… Он похож на гоголевского персонажа, который написал портрет старика-демона, и демон завладел им. Только в повести художник смог победить его, а, вот, удастся ли это в жизни…
– По-моему, ты впадаешь в чрезмерную религиозность. Тебе бы поговорить с Родионом или Машей. Вы бы нашли общий язык!
– С Машей мы переписываемся с тех пор, как она обосновалась в Дивеево… Жаль, что я всё откладывала навестить её.
– Не беда, ещё успеешь, – бодро сказал Володя. – А искусство должно быть ради искусства! Ведь искусство, Асенька, божественно уже само по себе.
– Не будем спорить, – слабо отозвалась Ася, и в её голосе Пётр Андреевич уловил скрываемую усталость. Кажется, и Надя, всегда молчаливая, но тонко чувствующая людей, заметила это и сказала мужу:
