- Летаете иногда? - спросил я.
- С тех пор, как ты от нас отключился - ни разу, - сказал Лёка.
Ритка сказала:
- А меня в космос возьмете?
Лёка мгновенно ответил, что запросто, он лично внесет ее в списки.
Кау сказал, что ничего не выйдет, Эльза будет против, и тут пришел папа со здоровой картонной коробкой, в которой брякали кастрюли, и я познакомил его с ребятами. Я сказал им, что подброшу их к «Тропикам», и с места так шарахнул «амфибию» резко вверх, что они все обалдели. Папа закричал, что я сорву двигатель, я засмеялся и с полминуты еще гнал «амфибию» вверх в сумасшедшем темпе, все сидели «притихшие, открыв рты, бортовые сигналы я отключил и включил их снова только тогда, когда вернулся на нормальную высоту и повел «амфибию» над городком по-человечески.
- Как это ты умудрился? - спросил папа.
- Фокус, - сказал я.
- Надеюсь, в последний раз, - сказал он.
Ритка сказала:
- Рыж, ты ненормальный.
Я посадил «амфибию», как пушиночку, рядом с антикварным магазином; до «Тропиков» было рукой подать, я сказал папе, не заскочит ли он в антикварный один, а я еще поболтаю с ребятами, и он ушел.
Кау спросил вдруг вполне серьезно, без всякого трепа:
- Скажи, а противно, наверное, ходить в его начальниках? А? Вернее, не противно, а… Ну, ты понимаешь…
- Да, - сказал я. - Очень.
Больше он ничего не спрашивал, и вообще разговор не клеился. Вернулся папа, и ребята стали прощаться.
- Всем привет, - сказал я. - Девочкам Вишнячихам персональный.
- Ты забегай, - сказал Кау, вылезая и подавая руку красавице Кууль.
- Привет, Рыж, - сказала она.
Они попрощались с папой, а Лёка, стоя уже под дождем (одна голова в «амфибии»), добавил:
- Ты не затягивай визит, старина. Скучно - дико. Даже Натка потеряла свою взрывную форму, ходит как в воду опущенная, у нее, кстати, хомяк умер, Чучундра.
- Как? - сказал я. - Как умер? Я ее только вчера видел!
- Не знаю, - сказал Лёка. - Значит, сегодня и умер. Ну, приветик! - И захлопнул дверцу.
С минуту я молча барабанил пальцами по пульту управления.
- Жаль, - сказал папа. - Славный был зверь.
- О чем речь, - сказал я. - Я даже не знаю, в чем дело. Кормила она его наверняка грамотно… Ну что, купил?
- По-моему, классный подарок, - сказал он, разворачивая и подавая мне какую-то небольшую, удлиненную, легкую коробочку. - И забавный, и достаточно редкий. Очень старинная вещь.
Донышко коробочки было блестящее, крышка - беленькая, а сама она - нежного зеленовато-голубого цвета. По бокам коробочки были изображены березы, а спереди - зеленая витиеватая ветка, почти окружающая черно-белый портрет какого-то человека. Был еще текст надписи, но свет в «амфибии» я не зажег и не стал вчитываться.
