Он плавно посадил «амфибию» возле универмага и вылез наружу. Дождь лил обалденный. Неожиданно у самого окошка бокового обзора я увидел троих в мокрых блестящих плащах, странную такую комбинацию: Гриша Кау, Лёка Шорохов и Рита Кууль - красавица из моей старой школы. Я постучал им в стекло, они обернулись, наклонились и, рассмотрев меня через мокрое стекло, заулыбались и закивали. Я сделал им рукой знак, чтобы они залезали, и открыл дверь. Хохоча, они забрались в «амфибию», мокрые, веселые, захлопнули дверь, и Рита Кууль сказала:
- Слушай, сокровище городка! А они не врут, твои ребята? Мы только что познакомились. Один говорит, что читает лекции на Селене, а второй - что изобрел двигатель вечного сгорания. Они тянут меня в «Тропики». Идти или нет?
- Конечно, иди, - сказал я. - Первый действительно читает лекции, а второй врет (ребята ржали). Двигатель изобрели тьму лет назад, а тебе пора бы знать, что он не «вечного» сгорания, а «внутреннего».
- Ух ты, - сказала Рита. - Если у человека трояк, большего от него требовать нечестно. А с ними будет весело или нет?
- Будет, - сказал я. - Они симпатяги.
- Причем я симпатичнее его, - сказал Лёка Шорохов. - Лучше. Вас как зовут?
- Анжелика, - сказала Ритка.
Кау сказал:
- Мое любимое имя.
Ритка стала смеяться и закатывать глаза, а я быстро написал на стекле для Лёки и тут же стер: «Рита». Лёка сказал:
- А мне больше по душе «Рита». - И моментально заработал очко, потому что, во-первых, показал, что он не подлиза, не дамский угодник, а во-вторых, потому что отгадал настоящее имя. Ритка поплыла от восторга и сказала Лёке, что, раз так, пусть он ее так и называет.
Кау загрустил, и я спросил у него, как ему жилось на Селене, как «читалось».
- Недурственно, - сказал он важно. - Скукотища, правда, ужасная. Я однажды смотрю - наш «Воробей» прилетел. Я обрадовался, думал, это Палыч вас привез или кого-то из других классов. Оказалось - ничего подобного, он один прилетел (я его потом встретил) за какими-то новоиспеченными певчими полихромными птичками - на Селене, будто бы, вывели новую породу.
- Его бы одного не выпустили с Земли, - сказал я.
- Ну да, не выпустили бы! Документацию на рейс он сам заполняет - что хочет, то и напишет, а на Селене у него диспетчер приемки знакомый.
Пока Гриша рассказывал, я просунул руку под пульт управления и приладил потихоньку свою приставку.
- Да и вообще наш «Воробей» - такая несерьезная безделушка, что его теперь даже не на космодроме «Факела» держат, а прямо возле школы, в дубовой роще.
