Терпение, только терпение. Во всяком эпосе делаются перебивы и отступления, а иногда приходится рассказать целую историю, чтобы было понятно, о чём пойдёт речь дальше.
Прислонившись спиной к шершавому стволу Иггдрасиля, Один промывал слюной выбитый глаз. Саднящая боль в глазнице всегда появлялась у него перед надвигающейся опасностью. Предстояла битва, но где и с кем, он ещё не знал. Обычно боль ему унимала верная Фригг, лизавшая рану, пока ему не становилось легче; но сейчас ему хотелось побыть наедине с самим собой, пока он не узнает, что случилось в других мирах.
Однако уединиться ему не удалось. Он услышал приближавшиеся к нему тяжёлые шаги, и ему пришлось поднять голову. Это был Тор – косматый, огненно-рыжий, огромный, как медведь. Тор не задумывался долго над приветствиями; ему проще было дёрнуть за волосы или ткнуть пальцем под рёбра, чем придумать, что произнести. При этом он совершенно не соизмерял свои силы. К счастью, Один увидел его вовремя и мог теперь просто обменяться с ним взглядами. И хорошо, потому что на Торе был волшебный пояс, удесятерявший его силу.
– Ну? – спросил Тор, подходя к нему. Золотой свет Асгарда пронизывал его рыжую гриву, блестящий пояс с трудом держался на его почти квадратном туловище, сползая на бёдра. Не всякий мог догадаться, что, несмотря на устрашающий вид, Тор – само добродушие и боевой молот, который держал сейчас в руке, захватил с собой просто так, из привычки не расставаться с оружием.
– Жду Локи, – ответил Один, не двигаясь с места. Он сидел на своём синем плаще, расстеленном между корнями ясеня, копьё лежало рядом с ним. – Как только он выяснит, что к чему, он прилетит.
– А, – сказал Тор и поскрёб короткую рыжую бороду. – Ты сдал. – прибавил он чуть погодя.
– Сам знаю, – мрачно сказал Один, выдернув седой волос у себя на руке и поднеся его к глазам. – Молодильные яблоки на меня плохо действуют.
– Не-е, – мотнул головой Тор. – Я не про то.
Как ни туго он соображал, от него не могло укрыться, что между девятью мирами делается что-то не то. Он положил молот и пристроился на узловатом корне дерева напротив Одина.
– Понимаешь, – сказал Один, глядя вниз, на пробивающийся из-под корней источник, – получается всё невероятно нелепо. У людей кончается Мёд Поэзии, который я сам им когда-то обязался давать. И я ничего сделать не могу.
– Ты же в Мидгарде бываешь. Так отвези.
Один подавил вздох досады. Тор никогда не имел дела с поэзией и слабо представлял себе, сколько трудностей с этим связано.
