На полу был расстелен плащ, и мои друзья что-то увлечённо перебирали. Посмотрел, там было оружие наёмников, четыре меча и четыре ножа, точно такие же дромские клинки, как и мой, один в один.
– Видал? – кивнул Курбат на оружие.
– Угу, – отозвался я.
– Нож как у тебя, – подметил горбун.
– Теперь и у вас такие же будут, – ответил я и подошёл к пленнику, среднего роста русоволосому парню, который делал вид, что до сих пор не очнулся. – Что-то долго он в себя не приходит. Звенислав, подтяни поближе жаровню.
Наёмник тут же открыл глаза. Видимо, он понимал местное наречие, сволочь, и прошипел как змея:
– Обманула, значит, тварь потасканная. Не всех ублюдков гвардейских кончили. Не всех. Ну ничего. До вас ещё доберутся. Тархан Менахем бен-Нисси по слову мелеха Каима пришлёт к вам смерть, и будет она мучительной. Вы не волки, вы ублюдство природное. И семя ваше мы выжигали, выжигаем и выжигать будем.
Последние слова наёмник выдыхал с какой-то особенной злобой, можно сказать, с неистовством. А мы молчали, слушали его и как на это реагировать, не знали.
«А-а-а, пропади оно всё пропадом!» Я взял железный вертел и сунул его в самую середину углей на жаровне.
Пленник покосился на меня и стал кричать:
– Меня не сломить пытками! Моя душа там, в великой степи, со своими родными! И пусть я сам дром по крови, но я искупаю это несовершенство, служа Ятгве! Слушайте меня! У вас ещё есть шанс выжить! Так придите в Ориссу и, встав на колени перед дворцом благословенного мелеха Каима, покайтесь и отдайтесь в его руки! Скорей всего, вас приговорят к смерти на жертвенном алтаре! Но души ваши будут спасены! Покайтесь!
Он прервался, и я спросил:
– Кто ты?
– Вам не надо знать моего имени. – Он плюнул в меня, но промазал.
– Тогда выбирай, – кивнул я на жаровню, – или ты отвечаешь на наши вопросы, или пытка.
– Не боюсь я ваших пыток, ибо попаду в рай, а вы сгорите в геенне огненной!
– Как знаешь. Звенислав, Курбат, стаскивайте с него штаны.
– Что вы делаете?! – прокричал он в полной панике, когда парни начали ножами срезать с него одежду, а я взял в руки раскалённый докрасна вертел.
– Знаешь, куда я его тебе сейчас засуну? Догадываешься?
– Нет! – в истерике заорал дурным голосом наёмник. – Только не это!
– Говорить будешь?
– Всё скажу. – Он торопливо закивал.
– Смотри, – вертел вернулся обратно в жаровню, – если только заподозрим, что юлишь, не пощадим.
– Всё скажу, ничего не утаю.
– Кто ты?
– Десятник особого отряда тархана Менахема бен-Нисси.
