– Становимся за крыльцом, бьём всех в спины, и одного надо живьём взять.
Звенислав и Курбат кивнули: сколько бы внутри дома ни было врагов, мы одолеем их и всё равно узнаем, кто они такие.
Голоса, продолжающие о чём-то спорить, приближались. И спустя несколько секунд на крыльцо вышел первый наёмник, за ним второй, третий, а затем показался четвёртый.
«Всего четверо, справимся спокойно», – решил я и первым нажал на спуск.
Ча-ча-нг! – в полной тишине резкий звук стальной тетивы, давшей подачу болту, был слышен очень чётко.
Следом ударили арбалеты Курбата и Звенислава. Расстояние небольшое, били в упор, и никто не промазал, каждая стрела нашла свою жертву. Не сговариваясь, всё отработано уже не один раз во дворе таверны, вытащив ножи, мы бросились вперёд. А единственный оставшийся в живых наёмник прыжком развернулся на месте, и мы оказались с ним лицом к лицу.
Одним слитным, отточенным долгими тренировками движением наёмник быстро выхватил меч, и клинок блеснул перед моими глазами. Не достал он меня совсем немного, и я, рухнув на сырую землю, тут же подкатился ему под ноги. Всё получилось. Он пошатнулся, попробовал устоять и рубануть мечом вниз, но на него налетели Курбат и Звенислав. И чуть оттолкнув тело нашего врага от себя, я смог приподняться и окованной головкой рукоятки ножа с силой ударил его в лоб. Парни от меня не отставали и били его ногами куда придётся.
Вскоре наёмник затих, и, поднявшись, я прикрикнул на Курбата, который никак не мог остановиться:
– Стоп! Он с нами ещё поговорить должен!
Немного успокоившись, мы посовещались, как лучше поступить, и решили, что до рассвета есть ещё три часа. Значит, можно не тянуть наёмника далеко, и проще провести допрос в доме.
С трудом, тяжело дыша и отфыркиваясь, мы втянули пленника внутрь. Здесь сразу же связали его, прикрутили к массивному креслу и распалили жаровню. А потом подвесили светильник и, пока наёмник не пришёл в себя, осмотрелись.
Дом у мадам Эры просторный и богатый, и если бы мы пришли на пару дней раньше, многим могли бы разжиться. Но сейчас нас это не волновало. Пройдя по комнатам, я обнаружил хозяйку дома, нашу мучительницу и тварь, которую ненавидел всей своей душой.
Мадам Эра, совершенно голая, была привязана к кровати проволокой, и у неё во лбу находился вколоченный почти по самую шляпку длинный металлический гвоздь. Да уж, позабавились здесь не слабо, от души кто-то на ней отыгрался. А в душе появилось двойственное чувство. По-человечески её жаль. Но с другой стороны, подпирало сожаление, что это не я вколотил в голову мадам гвоздь. Да что там гвоздь. Кары и пытки, которым мы мечтали её подвергнуть, были более изобретательны, чем всё, что с ней сотворили перед смертью. Сплюнув на заляпанное кровью лицо мадам Эрмины Хайлер, я вернулся к пленнику.
