— Слышала, в четвертом-то продуктовом, который на Потоке, двух продавцов сняли да еще судить хотят. Проторговались дуры, недостача.
Раза два, а то и три в день незаметно оказывалась возле Нининых весов, смотрела, как она отпускает покупателей, уходя, взглядом или вздохом выражала свое неодобрение. Иногда принималась ругать покупателей:
— Уж я-то их знаю. Каждого вижу, что у него под кожей. Давай им и давай! Ненасытные. Думаешь, их накормишь? Никогда! Это же прорва. А как куражатся над нами? Нам даже ответить нельзя.
…И опять Нина не заметила, как заведующая оказалась рядом. «Приехала уже!»
Улучив удобный момент, Алла Петровна незаметно для покупателей бросила на Нину горестно сочувствующий взгляд. Его можно было истолковать: «Жаль тебя, дурочка! Спохватишься, поздно будет».
Нина только поправила выбившиеся из-под шапочки волосы, И ей показалось, что они стали жестче и даже прямее. «Ничего, я как поезд. Иду по рельсам».
Крушение, как чаще всего бывает с крушениями, произошло неожиданно. Причина его, как тоже обычно выясняется позднее, оказалась случайной и незначительной.
— Девушка, мне нужен небольшой торт и двести граммов, нет, пожалуй, полкило шоколадных конфет.
Покупательница изо всех сил стремилась быть томной, усталой, пресыщенной благами жизни и уж, конечно, безразличной к таким мелочам, как торт и шоколадные конфеты. Женщина далеко не первой молодости, она почему-то возлагала неоправданные надежды ка свою длиннющую жилистую красноватую шею. То и дело лебединым движением вытягивала ее над прилавком или по-детски капризно клонила набок. Говорила она, жеманно растягивая слова, а это с виду небрежное, но уж, конечно, заранее подготовленное «нет, пожалуй, полкило» произнесла чуть не по слогам.
Нина помнила слова Юрия Филипповича: «Нужно уметь у покупателя настроение поднять, нужно к каждому подойти». Но тут, очевидно, дело не в настроении. К этой не то что подойти — к этой ни на какой кривой не подъедешь!
— Ассорти подойдет? — предложила Нина.
Усталое молчание.
— «Белочка», «Мишка на севере», «Грильяж»?
— Пожалуй, именно «Грильяж», а можно и «Белочку» или «Мишек». Ах, да впрочем, не все ли равно!
— Может быть, по сто граммов разных сортов?
— Ах, я же вам сказала — все равно, — ворковала покупательница. Она вела себя, как избалованная красавица, которую неотступно приглашают не то в театр, не то на какую то прогулку, а она, хотя и согласилась пойти, но еще чуть колеблется, еще заставляет своих поклонников волноваться, а может быть, и действительно не пойдет.
