Дни испытаний | страница 35



Одному больше идти не хотелось. Он уговорил Юльку. Решился не без колебаний. По отношению к Юльке это нехорошо, но попади она в такое положение, он ведь тоже бы пошел с ней. Правда, она иначе к нему относится. Ну ладно, это уж тонкости…

Все-таки, когда подбежала Юлька — миленькая, оживленная, Тимофею стало совестно. «Морочу голову девке. Вон Ваня на нее заглядывается».

Юлька просунула свою маленькую крепкую руку под локоть Тимофея. Ловкая, «ладненькая», как говорили о ней на стройке, искрящаяся Юлька будто притягивала к себе взгляды встречных.

«Как бывает, — грустно думает Тимофей. — Такая девушка рядом, а я все ищу, ищу, по существу, незнакомого человека, ищу то, не знаю чего».

— Ну, Тим, почему?

— Что «почему»?

— Да ты не слушаешь меня.

Юлька, оказывается, второй уже раз спрашивала, почему Тимофей смотрел в сторону площади. Разве он не знал, что она придет с противоположной?

— Ну, смотрел и смотрел…

— Подожди, а куда ты сейчас смотришь?

Юлька остановилась.

— Хочешь мороженого?

Юлька выдернула руку из-под Тимофеева локтя.

— Хочу, чтобы мне отвечали на вопросы.

Юлька помрачнела, но в клубе снова оживилась. Танцевала она, как и все делала, ловко и мило. И во время танца, и в перерывах они болтали обо всем, с легкостью молодости, перескакивая с одного на другое.

— Я вчера повесть Генриха Бёлля достала «Бильярд в половине десятого».

— Только собралась!

— Нельзя же читать, сколько ты.

— Я сейчас меньше читаю.

— Ты знаешь, я «Неделю» выписала.

— Известинскую? Как тебе удалось? На нее же огромный спрос.

— Ваня помог.

— Хорошо иметь поклонников.

— Неплохо.

— Ваня замечательный парень.

— Что ты мне его нахваливаешь? Сама знаю. Рад кого-нибудь нахвалить.

— Я только по справедливости…

— По справедливости. Он, конечно, хороший. Только знаешь, он со мной разговаривать совсем не может.

— Молчит?

— Нет, хуже, — искренне сказала Юлька. — Заикается. Со всеми говорит ничего, а со мной так заикается… Пойдем, это мой любимый вальс.

Играли драматический вальс Шварца, тот самый волшебный вальс, что они танцевали с Ниной.

— Этот… Нет… Этот… вальс мы пропустим.

— Почему?

— Я не хочу этот вальс.

Юлька вся сникла.

— Знаешь, громоотводом я еще соглашалась быть, но заменителем… — Решительно и быстро она стала пробираться к выходу.

Тимофей шел за ней, терзаясь угрызениями совести, смотрел на ее опущенную головку, худенькую, словно сопротивляющуюся горькой обиде спину.

— Не провожай, — сказала Юлька.

И это было сказано так, что Тимофей молча повернул к своему общежитию. «Эх, зря обидел девчонку. И как она догадалась?» — думал он.