«Что это я? Как я все это слушаю? Как я могу все это слушать!» — Нина вскочила со стула.
— Вот что, Алла Петровна, ничего я, нечего… никогда! — Нина даже задохнулась от волнения.
— Да ты что, Ниночка, бог с тобой! — поднялась и Алла Петровна. — Что я тебя, заставляю? Я тебе говорю, как люди делают. Предупреждаю тебя. Чтобы недостачи не получилось. А ты молодая, неглупая, может, другой какой выход найдешь. Разве я против?..
— Юлька! Пойдем сегодня на танцы.
Юлька отрицательно помотала головой.
— Ну, пойдем, Юлечка. Очень тебя прошу.
Юлька отвернулась, побежала к себе в конторку. Тимофей с неуклюжим проворством в два шага догнал ее, взял за руку.
— Ну, просят тебя, как человека.
— Рука мне нужна всякие цифры записывать.
Тимофей отпустил руку. Юлька подула на нее. Нежданно смягчилась.
— На танцы с ним, хитрый какой! Попросишь еще после работы.
Тимофей ждал Юльку на площади возле клуба. Смотрел по сторонам, стараясь пробить взглядом несколько улиц. Последнее время, где бы ни находился, он всегда смотрел по сторонам. Привык к насмешливым взглядам, вопросам: «Молодой человек, что вы потеряли?»
А искать оказалось не так легко. Последними словами он ругал себя за то, что не остановил Нину тогда утром. Утрами пешком ходил на работу. Все свободное время пропадал на улице. Нины не было. Сколько раз устремлялся за девушкой с выбивающимися из-под шапочки светлыми кудряшками. Но уже в десяти-пятнадцати шагах убеждался — нет, не она. Порой возмущался: как мог принять эту, обыкновенную, за Нину?
Оказывается, нелегко, просто нет никаких способов искать человека в большом городе, если знаешь только его имя. Тимофею даже приходило в голову обойти все заводы, фабрики, институты, учреждения и осмотреть там всех Нин. И он не улыбался нелепости этой мысли. Только жалел о том, что ее нельзя осуществить: времени не хватит да еще примут за сумасшедшего.
Когда были танцы, Тимофей заходил в клуб текстильщиков. Он не танцевал. Пристально осматривал молодежь и уходил. Вчера на него покосились две девушки — длинноногая белесая и полненькая. Длинноногая толкнула подружку, та залилась смехом.
«Где я их… — мелькнуло у Тимофея. — Ах, те… когда текло мороженое…»
Невольно взглянул на брюки. За спиной услышал насмешливый голос:
— И каждый вечер в час назначенный.
Это — белесая. Толстенькая подхватила:
— Иль это только снится мне.
«Дуры, Блока в сатирического поэта превращают», — подумал Тимофей и, по-медвежьи повернувшись, начал выбираться из клуба.
