- Ура!!! - вопят инженерские.
Хулиган Сукачев высовывается из окна по пояс и показывает отставшим длинный нос.
Автобус медленно ползет дальше по узким каменным улочкам. Это район Баб-Эль-Бахр. Отсюда начинается Старый город. Зелени почти нет. Дома слепые, окна выходят во двор, а по улице - голые стены. Будто каменный лабиринт. Попадешь сюда ночью - и не выйдешь никуда.
Автобусы тормозят у русской школы. Ребята вываливаются из машин.
- Обошли, как стоячих!
- Нечестно! Не по правилам! - возмущаются торгпредские. - Если бы не мандаринщик…
- Если бы да кабы, да во рту росли грибы!
Грибы! А Вику дома ждет обед с грибами. Она было открывает рот, чтобы похвастаться, но вовремя спохватывается. Хорошо бы всех угостить, но на всех не хватит. Нечего тогда и хвастаться, и так все по дому соскучились.
Школа на школу непохожа: белый особнячок с колоннами. За решеткой - пальмы. Внутри - круглый холл и четыре двери по кругу, четыре класса. Викин, третий, самый большой. А первачков только шестеро.
В классе настоящие парты в два ряда и доска - все, как полагается. И дневники обычные, только дни недели исправлены от руки: в Египте выходной - пятница, а неделя начинается с субботы. А вот тетрадки у всех арабские, их надо переворачивать вверх ногами - арабы пишут справа налево, и корешок тетради у них справа.
Анджей и Казимир Геленжевские, близняшки-поляки, уже здесь. Польской школы в Каире нет, Анджей и Казимир учатся в русской.
Валентина Васильевна стучит указкой по столу:
- Тише, тише!
- Последний день, учиться лень, сижу за партой, как тюлень, - тараторит Витька.
На тюленя он не похож. Скорее, на чертика: ни минуты не может усидеть спокойно. «Дыру в боку крутит», - говорит о нем Викина мама. Витька - египетский старожил. Он и родился в Каире. Так в метрике и записано: «Место рождения - г. Каир, Объединенная Арабская Республика».
- Вот именно - последний день. Кое для кого - последняя возможность исправить годовые оценки. Например, для тебя, Сукачев.
Витька выскакивает к доске и рассказывает про твердый знак. Витька все знает, еще не было случая, чтобы он чего-то недоучил. Он и слугу русскому языку выучил. Хусейн рекламу над магазином по-арабски прочитать не может, а русские сказки разбирает по складам. И все удивляется, что у нас книжки на том же языке, на котором русские люди разговаривают. У арабов литературный язык один для всех - и в Египте, и в Сирии, и в Алжире, и в Йемене, а говорят в каждой стране по-своему. Есть даже переводчики с литературного языка на разговорный…
