В холле родильного отделения рядом с телевизором стояла нарядно украшенная зеленая елочка. Если бы Алла наперед не знала, что она искусственная, то ни за что бы не догадалась. Даже пахло деревце благодаря хвойным ароматизаторам совсем как настоящее. Телевизор работал, под звуки рождественского гимна крутили мультяшки про каких-то там Санта-Клаусов, гномов и оленей. Больных в холле не наблюдалось. Алла еще до сих пор не могла привыкнуть, что здесь, в 116-й клинике, в каждой палате есть и телевизор, и холодильник. Каждая пациентка у себя в палате могла смотреть что ей хочется, о чем и свидетельствовали колокольчики рождественского гимна, переплетающиеся в коридоре с бравурно-ироничными звуками марша из «Принца Флоризеля»…
Лариса Соловьева, как всегда, вынырнула откуда-то абсолютно неожиданно. Алла даже не успела сообразить — откуда.
— Ой, подожди! — Лариса энергично замахала обеими руками, как заяц лапами. — Сейчас я тебе платье принесу, оно у меня в шкафу, в пакете.
— Не торопись, — осадила ее Алла. — Все равно у меня сейчас профилактическая беседа с вашими беременными. Пока еще все палаты обойду! Новых-то никого нет?
— Есть. — Соловьева кивнула с таким видом, что сразу стало ясно: она намерена сообщить что-то важное. Опустив руки в карманы халата, зацокала каблучками, направляясь к посту. Говорить она начала, только подойдя вплотную и убедившись, что их никто не слышит.
— Ты знаешь, — она интимно понизила голос, — вчера в седьмую палату легла женщина с двадцатью четырьмя неделями. Красавица, прямо фотомодель! Вроде бы замужем, но мужа я пока не видела. Собирается искусственно прерываться. А ребенок абсолютно нормальный, хороший, девочка. Ей вчера сделали ультразвук… У нее почечная недостаточность, разумеется. Но не до такой степени, чтобы прямо сейчас в гроб ложиться. Могли бы мы эту даму дотянуть до родов! В общем, предоставили решать ей самой, а она, по-моему, просто труса отпраздновала… Тебе, конечно, у нее в палате делать нечего со своим ликбезом, но ты все-таки зайди, а? Без карты, без всего, будто случайно! Поговоришь — может, она и передумает. А то очень уж жалко и ребенка, и ее. Такая красивая!
— Зайду, — Алла пожала плечами. — Почему бы не зайти? Но только я не уверена, что это кому-то нужно. Такие вот «фотомодели» обычно от детей и отказываются. А зачем они им? У них личная жизнь, Парижи, Канары! От кормления фигура, не дай Бог, испортится! Так что вышвырнет она меня вместе с моим ликбезом из палаты и еще мужу «новорусскому» пожалуется…
