Смех официантки положил конец выступлению юмориста. Повсюду шумели отодвигаемые стулья, кто-то позвал знакомого, кто-то поднялся, чтобы выйти покурить на улицу, заговорили уже громко, у сцены раздались жидкие аплодисменты друзей и родственников артиста. Тот, сделав несколько спазматических поклонов, исчез.
На улице я столкнулся с Кощеем. Он оглядывался, словно разыскивая кого-то, потом, повернувшись ко мне, спросил, нет ли сигаретки.
– Я не курю.
– Хотите уйти из жизни здоровым? Это похвально!
С этими словами он вытащил из кармана пачку «Мальборо» и, вытряхнув сигарету, повесил ее на губу.
– Забыл, – объяснил он, чиркая зажигалкой. – Очень интересное выступление, не правда ла? Нынешняя молодежь так свободно себя чувствует, вам не кажется? Вы тоже юморист?
– Нет.
– Слава богу. Какое убожество, подумать страшно! Но кадры есть, кадры есть.
Ничуть не таясь, он пристально рассматривал стоявших вокруг нас.
– Кого вы имеете в виду? – спросил я, хотя догадывался, что речь идет не о выступавших.
– Ну, смотрите. – Он кивнул на худенькую девушку с начесанными вверх волосами и нарисоваными синими тенями вокруг глаз. Она курила, обняв себя правой рукой за левое плечо и поеживаясь на вечернем ветерке. – А-а? Как вам? – Не дожидаясь ответа, он продолжил: – Такой бы ручки привязать к спинке кровати и надругаться по полной программе, нет?
Я опешил.
Кощей поспешил переменить тему:
– Хотел бы я знать, кто придумал эту категорию заведений – молодежные кафе? А людям, скажем, моего возраста где собираться? На кладбище?
– В городе есть другие рестораны.
– Но их же нам пока не начали подавать как кафе для ветеранов труда или как кафе для валютных проституток и иностранных моряков. Верно? – Поглядев вбок, он, как бы ни к кому не обращаясь, добавил: – Хотя мы все знаем, где они находятся. А вы учитесь или работаете?
– Работаю. В «Комсомолке».
– О-о, прэс-са! Романтическая профессия! В каждом журналисте женщина, умеющая читать, видит молодого Хемингуэя. А не умеющие читать видят человека с красной книжечкой, перед которой открываются все двери, верно? А как ваша фамилия, кстати?
Я назвался.
– Звучит знакомо.
– А вы чем занимаетесь?
– Я – радиоинженер. Константин Константинович. Можно просто Костя.
Для Кости он был немного староват. Даже скорей сильно староват. А называть его Константином Константиновичем язык не поворачивался.
Он протянул мне большую костлявую руку:
– Работаю на телефонной станции. А в свободное время аппаратурку кой-какую собираю. Усилители, колонки. Музыкой интересуетесь?
