Кузьма подбирал двоих в экипаж. «Пойдешь с нами летом?» – спросил он по телефону. Я был польщен, зная, как тщательно Кузьма подбирает людей и как жестко и быстро выгоняет неподходящих. Но отказался. Преподавательский отпуск – 66 дней, плюс «северные» 18 дней, плюс выходные с обеих концов (если в ОК[72] договоришься о сроках приказа) – почти три месяца[73], но все же меньше рабочего сезона браконьеров. Зато мой отпуск позволяет почти все лето бродить по горам и побережью. А ненормированный рабочий день позволяет и в середине учебного года «организовать-прикроить» два-три дня к праздничным или каникулярным. Просидеть лето в соляре и рыбе в холодном железном плашкоуте… Деньги нужны, конечно, но не настолько. У меня зимой постоянная работа есть, в отличие от браконьеров. «Люди свободной от государства профессии» – браконьеры – и не подозревают об истинной свободе профессора-бюджетника.
«Зря отказываешься, у нас и Шаман как-то сезон работал», – сказал в конце разговора Кузьма, приоткрыв страничку из жизни Шамана.
Значит, на освоение практики прибрежного и речного лова лососевых, добычи и обработки краба, икры и разнорыбицы у Шамана ушел сезон.
– А деньги он куда дел?
– Карабин хороший дорого ему взяли, потому что без охотничьего билета, экипировка там. Ну, …, и сгорели, наверное, в дефолт. Он же, …, в лесу сидел всю осень 98-го и зиму потом. Мы тут, сука, в городе свои не спасли, …
Многоточия здесь показывают привычные междометия в бригаде. В данном случае они иллюстрируют отношение к кризису.
20.08.2015
Год 2015-й. Океанское побережье в землях вечной мерзлоты и сидящий ночью у костра Шаман. В бликах пламени это просто коренастый мужик примерно 175–180 см ростом, в потертом таежном комбинезоне и полуразбитых берцах. Лицо потемнело от загара, костров и ветров, огрубевшими пальцами он может взять из костра уголек для растопки на ночь печурки в хижине. Но может и вырезать из дерева или кости тончайшие детали фигурки животного или человека. На вид ему дашь акмэ от 40 до 70, реально гораздо больше.
Двигается он четко и неторопливо, говорит редко, по делу или отвечает на вопросы. В свете костра среди скал кажется, что он жил на побережье всегда, и именно эти места являются его историей, настоящим и будущим.
Но история другая. В 1911—1916-м гг. он работал [референтом-аналитиком] в Румянцевской библиотеке. К нему на квартирку в доходном доме иногда заходили в гости те самые, ныне числящиеся классиками, творцы и ученые, частью оставшиеся после революции 1917-го в СССР, частью потом уплывшие на знаменитом философском пароходе
