— И что, я так и буду сидеть, ждать у моря погоды?!
Дежкина встала. Это действительно было невыносимо. Она должна была сейчас, сразу же пойти и во всем разобраться, оправдаться, доказать…
Она вылетела в коридор и наткнулась на Патищеву.
— Дежкина, я по поводу взносов. Ты собираешься?.. — и осеклась. Клавдия только мимоходом посмотрела на профорга, но, видать, так посмотрела, что грозная Патищева словно растворилась в прокуренном воздухе коридора Московской прокуратуры.
— К нему нельзя, он занят, — вскочила наперерез Клавдии секретарша, но никто сейчас не мог остановить Дежкину. Какое-то мощное энергетическое поле отшвырнуло секретаршу на место, а Дежкина беспрепятственно вошла в кабинет.
— А, Клавдия! Привет, проходи, я сейчас, — неуместно весело приветствовал ее прокурор.
Клавдия подошла вплотную к его столу, тяжело оперлась о столешницу и дослушала конец неинтересного телефонного разговора.
— Я тебя как раз хотел вызывать, — сказал Малютов, положив трубку.
— А я сама пришла…
— Так что по поводу Калашниковой? — заглянул в календарь, чтобы вспомнить тему беседы, прокурор.
Клавдия даже не сразу сообразила, о чем речь.
— А? Что? Какой Калашниковой?
— Здрасьте! Стажерки твоей. Мы вчера говорили.
— О чем?
— Ты что, забыла? Дело ей передать Сафонова.
— Владимир Иванович, вы что, издеваетесь?
— Так ты считаешь, не готова пока?
— Какой-то дурдом! — выпалила Дежкина слово, которое все время вертелось у нее на языке.
— A-а… Ты про Семашко? — лениво «догадался» Малютов.
— А про кого же еще?!
— Знаю, доложили. Ужас, правда? Что там охранники смотрели? Это же безобразие. Человек кончает с собой, а они даже не…
— Вы про записку слышали?! — не выдержала Дежкина и чуть не стукнула кулаком по столу.
— Слышал, — равнодушно кивнул Малютов.
— И что?
— Да ничего. Дело уже в суде. Ну, проведем процесс без одного из фигурантов. Слушай, а что, Калашникова вправду еще не тянет?
Тут уж Дежкина не сдержалась. Она таки треснула кулаком по столу.
— Виктор Иванович, вы что, не понимаете? Мой подследственный кончает с собой и пишет в предсмертной записке, что это я довела его! Вы этого не понимаете?
— Я читал. Понимаю, — немного испуганно ответил Малютов. — А что, имеет под собой основания?
— Нет.
— Так все. Иди работай. Дело, повторяю, в суде.
Клавдия отшатнулась от стола, потерла ушибленную руку и сказала тихо, но четко:
— Дело надо вернуть.
— Как это? — искренне не понял Малютов. — Почему?
— Потому что Семашко не убивал.
