Приговор без суда - Ирина Зарубина

Заказное убийство, на милицейском жаргоне — заказуха, давно уже стало синонимом другого жаргонного слова — висяк, что на нормальном языке означает — нераскрываемое убийство.

У кого из следователей не ёкало сердце, не пересыхало во рту и не вырывался из груди сдавленный мучительный стон, когда на стол ему ложилось дело о заказухе. Конечно, если это был честный следователь, если он по-настоящему собирался раскрыть преступление, а не проволынить кое-как, пока дело не передадут другому.

Клавдии Васильевне Дежкиной за всю ее довольно длительную карьеру в Московской городской прокуратуре следователем по особо важным делам такие дела доставались несколько раз. И она все не могла привыкнуть. Сердце замирало, пересыхало во рту, и она тихонько стонала:

— Ну за что?

На этот раз ее вызвал сам горпрокурор Малютов, строго сдвинул брови и сказал:

— Заказуха, Дежкина, займись. Да побыстрее. Даю тебе в группу Калашникову, Порогина и… И сама, кого хочешь, бери.

Он двинул по полированной столешнице в направлении Дежкиной бумажную папку и снова углубился в свои дела, давая понять, что аудиенция закончена, вопросов и ответов не будет.

— Ну до каких пор? — все-таки вырвалось у Клавдии.

— Пока не искореним. — Не отрывая глаз от своих бумаг, сказал Малютов.

Клавдия сунула дело под мышку и отправилась в свой кабинет.

В театре, прежде чем выйти на сцену, пьесу читают за столом, распределяют роли, копаются в характерах персонажей, ищут задачи, зерно, сквозное действие, конфликт. Это называется — читка пьесы.

Что-то похожее сейчас собиралась устроить и Клавдия.

Она позвонила Калашниковой и Порогину, пригласила к себе через час, а сама, как настоящий режиссер, решила прежде подготовиться к читке.

Все эти дела — заказухи — были похожи друг на друга, как однояйцевые близнецы. Господина такого-то, банкира (директора рынка, владельца фирмы, рекламного магната) убили при выходе из дома (офиса, ресторана, машины), преступник скрылся на поджидавшем автомобиле, оставив оружие, план «Перехват» результатов не дал.

Клавдия ожидала подобного набора и от тонкой папочки, лежавшей на столе. Каково же было ее удивление, когда она узнала, что убили вовсе не банкира, а актера Театра на Таганке Дмитрия Севастьянова, который к бизнесу не имел никакого отношения.

«Как чуяло сердце, — подумала Клавдия, — не зря же я вспомнила про театральную читку».

Но дальше было еще неожиданней. Оказалось, что убийцу задержали на месте преступления. И он даже дал кое-какие показания.