– Все же странные у вас ассоциации, Герлиц: пиратский корабль и все такое… Это что, намек?
– Скорее предвидение.
– Наглеете, полковник, наглеете… Или, может, я опять несправедлив?
– Все оракулы подвергались гонениям, – скромно потупив глаза, произнес Герлиц, – И потом, я ведь не случайно завел речь об острове.
– То есть и мне советуете подыскать таинственный клочок суши, который бы стал островом сокровищ Роммеля?
– Коль сами сокровища уже в наших руках… И потом, это ведь как романтично! Тысячи искателей кладов костьми лягут, чтобы обнаружить его.
Не успел оберштурмбаннфюрер фон Шмидт приблизиться к шатру командующего, как в небе появилась тройка английских штурмовиков. «Только не это! – молитвенно всматривался он во все увеличивающиеся очертания черных птиц, стервятниками налетающих прямо на ставку фельдмаршала. – Только не сейчас!»
Несколько минут они сотворяли поднебесную карусель, то налетая на германские позиции, то удаляясь за южные отроги гряды, с трех сторон окаймляющие это пустынное плато. И лишь когда зенитчикам удалось подбить один из них, англичане наконец-то угомонились и, обстреляв при последнем заходе шатерное местечко роммелевского штаба, растворились в песочно-белесом горизонте.
– Англичане… пилоты… дерь-рьмо! – Шмидту всегда с большим трудом давались связные предложения, поэтому он был искренне убежден, что любую мысль можно высказать несколькими совершенно бессвязными определениями, если только вовремя приправлять их этим всепоглощающим и только в его исполнении по-настоящему звучащим: «дерь-рьмо!» – Как и наши зенитки.
Переждав весь этот недолгий и сумбурный налет в отрытой рядом с обиталищем фельдмаршала щели, барон выбрался из нее и, виновато отряхиваясь от песка, побрел к Роммелю, который все это время наблюдал за действиями пилотов, безмятежно стоя у входа. Словно это был не налет вражеской авиации, а воздушный парад.
Барон понимал, что судьба отвела ему для этой встречи самое неудачное время, что он слишком долго засиделся в штабной палатке. Но не мог же он прервать этот свой, уже объявленный полковником Герлицем, визит или отложить его до лучших времен.
– По-моему, вы прибыли, чтобы сообщить мне нечто важное, барон? – одарил его своей жестковатой улыбкой командующий корпусом. Худощавое лицо его было испещрено таким множеством тончайших морщин и так обожжено солнцем, что от былого аристократизма остались лишь увядшие воспоминания.
– Именно поэтому… Все с той же целью я и прибыл, – попытался взять себя в руки РШмидт. – Этот налет… Англичане, скоты… Причем, как всегда, бездарно… и некстати. Не авиация, а дерь-рьмо…
