— А? — сказал Пекка и тут же закивал головой. — Да, да. С русскими? Да, да.
— Жаль, что вы опоздали, — сказал парень с железными руками.
— А когда вы опять поедете? — спросил Пекка.
— О, не скоро теперь. Через год, наверное, а то и через два.
— Меня возьмете?
— А вы согласны ждать?
— Да, — сказал Пекка.
Железный парень удивился его терпению, но записал адрес и пообещал приехать за ним, когда их комитет получит приглашение.
Два года — немалый срок. Но Пекка высидел их дома, не отлучаясь на этот раз никуда. За это время его уши приняли несметные потоки ворчливых причитаний, переходивших теперь каждый раз в крикливую брань. Он переносил все это, сжав челюсти и не издавая ни звука. Он словно закостенел в своем ожидании, внушив себе, что уже не живет на свете и что только одно короткое дело осталось ему совершить, чтобы затем уйти из этой жизни совсем. Нож он держал остро отточенным, тщательно оберегая его от ржавчины, и русское письмо с лоскутом солдатского кармана держал завернутым в бумагу, чтобы в любую минуту без канители прихватить его с собой.
Мальчики выросли, и расходы на одежду прибавились, а доходы оставались те же. Темные волосы еще более поредели на голове Хенни, выбиваясь из-под платка растрепанными прядями, и серые глаза ее запали. Ненависть горела в них, когда она смотрела на Пекку. Да, жизнь его была кончена, и только одно короткое дело он жаждал совершить, уходя от нее. И пускай там тоже было горе и даже похуже, чем здесь, ибо люди ютились в земле, не имея жилищ, но не надо было ломать человеку кость. Не надо было кость ломать, перкеле! Вот о чем он хотел им напомнить, прежде чем самому уйти к могильным червям.
Два года высидел Пекка в своем закостенении. И к концу второго года, в середине лета появился наконец на его дворе знакомый профсоюзный комитетчик. В нем словно прибавилось железа за эти два года — такая легкость и сила сквозили в его движениях, когда он, спрыгнув с велосипеда, направился к домику Пекки.
Пекка напряг всю силу своей правой ладони, принимая его рукопожатие, и все-таки гот смял ее сопротивление. Даже сухощавое лицо гостя, не особенно богатое выпуклостями, походило скорее на вылитое из железа, нежели на живое лицо, обтянутое загорелой кожей. Он сказал Пекке:
— Ну вот. Наши ребята поговорили между собой и согласились принять вас в свою компанию на время поездки. И правильно сделали, насколько я вижу. Человеку из этих бедных землей мест очень полезно побывать в Советском Союзе, где одних только целинных и залежных земель подняли за год четырнадцать миллионов гектаров.
