На дворе, когда я запасал на ночь дрова и ходил к ручью по воду, солнце уже собрало с гор лучи, и синий вечер залег в ущельях. Вернувшись, развел большой костер. Скоро явится Семка. Как он отнесется к ожившей лисе?
Уже в сумерках под его ногами послышался скрип примороженного снега. Вошел, плечистый и сутулый, бросил у двери шкурку дикого кота и, словно продолжая свои думы, пробасил:
Не знаю лучше куничьих мест, чем в Сосновом, а поймался только этот мышатник, - кивнул он на шкурку.- Нй одного куничьего следа. Как будто перекочевали куда… Ну что ж, сниму шкуры с лисы и куниц, а потом - за ужин.
Я посмеивался в душе, когда он, выложив из мешка куниц, недоуменно уставился на меня.
- А где рыжая? Не принес, что ли?
- Как же, - говорю, - принес. Но дай слово, что не убьешь ее.
- Жива, значит? - И увидев в углу лису, закончил с иронией: - Живуча! Придется еще раз.
- Не смей, Семен!-твердо сказал я, встав перед ним. - Школьникам для живого уголка отнесу.
Он сердито ругнулся и начал молча готовить свой «Южный» суп, который очень любил и брал в лес десятками пачек.
Когда ужин был готов, он отставил котелок, чтобы пища немного остыла, прилег на свои парки и сразу задремал.
Лег и я, но только притворился спящим. Смотрел вполглаза, что будет делать лисица. Не будет же она такой спокойной всю ночь. Вот она осторожно подскакала ко мне. Понюхала руку, прислушалась. Потом приблизилась к Зернову. Постояла возле него. Затем обследовала дверь, посмотрела на потолочный дымарь. Направилась к котелку с супом. Сдвинула носом крышку, хлебнула раз-другой. Суп был, видно, еще горяч для нее, и она начала обследовать стены, мягко похрустывая папоротником.
Как хотелось ей уйти в родную стихию! Мысленно я ставил себя на ее место. Наверное, я перебрал бы десяток возможностей, чтобы стать свободным, и воспользовался бы какой-то из них, пусть даже неудачно… А что если отпустить ее, пока Зернов спит? Нет, ее очень ждут ребята. У них ей будет хорошо. Окрепнет, наберется сил, привыкнет к людям.
Остановилась, наконец, у того места стены, от которого потягивало морозцем. Долго скреблась там, помахивая, как фонариком, концом хвоста. И вдруг затихла. Сделала гнездо и улеглась? Не верилось. Приблизился, посмотрел. Лисы ее оказалось, а под папоротником в стене дыра. Бревно там сгнило, и ей не стоило большого труда, чтобы сделать в нем лаз.
- Семен,- кричу,- проснись! Лиса ушла!
Охотник сразу сел и, шумно зевнув, спросил:
