Вдруг послышался громкий стук. Вошел Морис, как всегда пьяный, грязный и растрепанный. Он уставился на жену воспаленными глазами:
– Дай денег! – так он поздоровался
– Милый, у меня нет сейчас денег.
– Дай денег, мне нужно двадцать шиллингов.
– Так много, у меня их нет, одна из моих заказчиц должна мне отдать за платье, но я хотела купить Дороти новые ботинки и Джозефу кое-что из одежды….
– Дай денег.
– Но, их нет.
– Дай денег! – голос зазвучал громче.
– У нее нет денег! – не выдержала Пенелопа.
– Не вмешивайся, чертовка, Сара дай денег, мне нужно заплатить кривому Сому, отыграюсь – отдам.
Может он когда-то и отыгрывался, но эти деньги никогда не получала его жена. Сара вышла из комнаты, дрожащими руками открыла какую-то дверцу, потом медленно принесла ему их:
– Это наши последние деньги на еду.
Он спокойно забрал деньги и скрылся за дверью. Пенелопа вспылила.
– Как ты можешь терпеть этого повесу, это обуза на твоей шее, что он может, пусть идет работать?
– Пенелопа, милая, он исправится, просто у него сейчас трудный период.
– Ага, а когда у него был не трудный период? Сколько он еще будет высасывать из тебя деньги? Ты еле стоишь на ногах, а тебе нужно выполнять все работу по дому, а потом по ночам шить платья. Сара одумайся, твои дети голодают, пока этот неудачник спускает так тяжело заработанные тобою пенсы и шиллинги со своими грязными дружками.
Сара потупила глаза, где-то глубоко в душе она знала, что это правда, но ее преданное сердце отказывалось в это поверить. Она любила Мориса, она защищала его перед собственным здравым смыслом, она терпела и жертвовала во имя любви – слепой и глупой привязанности к человеку, не заслуживающего это. Пенелопа бесилась – такая безропотность ее подруги по отношению к падшему человеку, который должен целовать ей ноги, за все-то добро, что она делала для него.
Но, больше всего ей больно было наблюдать физические лишения, видеть как Сара и Дороти перебиваются одной миской жидкого супа, а ее малыш постоянно голоден из-за пустого молока матери. Жаль, что она еще не получала жалование, но если ей перепадал хоть пенни, она несла чтобы купить еды. Тот завтрак, что готовила Сара для нее, это входило в оплату, наша героиня съедала лишь наполовину, чтобы немного накормить Дороти. Девочка казалась очень хилой, она не могла подолгу двигаться и падала от усталости, как и ее мать. И лишь немного припухшие веки Сары свидетельствовали о тех муках, что она переживала.
